Вот адаптированная версия:
— Ну что, что у нас на обед? — поинтересовался Андрей, ноздрями улавливая ароматы. — Ты что-то варишь?
— Варишь, — с гордостью ответила Светлана, доставая противень. — Печенье для Графа. С индейкой и гречкой. У него сейчас тяжёлый период — линька, груминг, настроение скачет как блоха на собаке. Решила его побаловать.
Света вертелась у стола в коротком халате цвета сгущёнки. Возле её ног резвился Граф — мелкий пушистый шпиц с преданными глазами, будто он сектант какой-нибудь странной секты. Он лаял и визжал от восторга.
Андрей не разделял их эйфории. Он вырвался с работы на обед, но, судя по всему, сегодня вкусно поесть мог только Граф.
— Ага, отлично, — протянул он. — А для людей что?
— Ну, не знаю. Яичницу можешь сделать. Или закажем что-нибудь. Ты сам говорил, что тебе без разницы.
Он не стал спорить. Потому что действительно говорил. Потому что скандалить из-за еды казалось мелочным.
Света завела Графа ещё до знакомства с Андреем. Когда ей было девятнадцать, умерла её мать. Отец, не придумав, как утешить дочь, просто принёс щенка.
С тех пор Граф стал центром её вселенной. Когда она переехала к Андрею — точнее, настояла, чтобы он пустил её в свою питерскую двушку, — Граф, разумеется, ехал первым. Буквально. В огромной переноске на переднем сиденье такси, поближе к печке, чтобы не простудился.
Андрей не возражал. Тогда ему казалось милым, как она разговаривает с собакой, как холодит воду для его миски. Спустя три года эта трогательная забота начала напоминать зависимость. Которая, увы, не распространялась ни на кого больше.
Андрей молча жевал доширак, стоя у раковины. Галина Петровна появилась как нельзя вовремя. Она будто шестым чувством угадывала, когда у сына дома кипит семейный котёл. Войдя в квартиру, она протянула пакет с контейнером борща, пачкой творога и аккуратно завёрнутой в фольгу куриной грудкой.
— Ну что, как поживают молодожёны? — весело спросила она с порога.
— Всё нормально, мам. Света печёт для Графа.
— О, опять Граф. Ну хоть не для гостей, а то я как-то случайно попробовала его «деликатесы», — пошутила она, вложив в эту шутку каплю яда.
Света сделала вид, что не поняла намёка. Она посторонилась, пропуская свекровь, и ослепительно улыбнулась.
— У нас сегодня печенье с индейкой! Попробуете? Там нет печени, это другой рецепт!
— Нет, спасибо. Я курочку запекала. Для людей, — ответила Галина и направилась к холодильнику.
Опытный взгляд свекрови быстренько оценил содержимое. Полка с кефиром, пакет молока и банка варенья. Того самого, что она передала им полгода назад.
Зато на отдельной полке стояли аккуратные контейнеры с едой для Графа. С подписями, с нарисованными сердечками.
— Ну да, главное — Граф, — процедила Галина, закрывая дверцу.
Андрей вздохнул и пошёл к выходу. Раньше времени, голодный, с тяжёлым сердцем. Он ещё пытался убедить себя, что это мелочи, что всё утрясётся. Но почему-то не утрясалось.
Прошёл год. В семье появилось пополнение — Света родила мальчика, Серёжу. Бабушка поначалу надеялась, что теперь невестка поставит приоритеты правильно.
Но реальность быстро отрезвила Галину.
Свекровь услышала рёв ещё на лестничной площадке. Пронзительный, захлёбывающийся, отчаянный.
— Что тут у вас творится?! — вскрикнула она, протискиваясь мимо невестки.
Когда Галина ворвалась в спальню, сердце у неё ушло в пятки. Серёжа лежал на кровати, раскрасневшийся от плача, с лицом, мокрым от слёз. Пелёнка сбилась. Но хуже всего было то, что рядом лежал Граф и вылизывал ему лицо, будто пытаясь успокоить.
— Ты с ума сошла?! — заорала Галина, хватая собаку за загривок.
Граф взвизгнул и начал вырываться. Света засеменила за свекровью, надув губы. Увидев сцену, она выхватила пса из рук Галины и прижала к груди.
— Ты чего орёшь? Он всего лишь успокаивал! Граф сегодня настрадался! Прививку делали! — Света нахмурилась, прикрывая собаку ладонями. — Ты его напугала!
— Это он у тебя страдалец?! — Галина едва не задыхалась. — А ребёнок, по-твоему, что, песни поёт?
Света закатила глаза и нехотя подошла к сыну. Взглянула на него с усталым равнодушием, развернулась и направилась на кухню.
— Сейчас разогрею бутылочку.
Галина подошла к малышу. Пелёнка была мокрой до нитки. На полу валялась пустая бутылочка. На соске — следы зубов. У Серёжи зубов ещё не было…
Это мог сделать только Граф. Ну, если только Света сама не погрызла её. Галина уже ничему не удивлялась.
Свекровь взяла внука на руки и пошла на кухню, где невестка разводила смесь. Света двигалась медленно, без энтузиазма. Серёжа за её спиной всё ещё всхлипывал, но она даже не обернулась.
— Почему он на смеси? — жёстко спросила Галина.
— А что, мне грудью кормить? На этих диетах сидеть? Капусту нельзя, шоколад нельзя, апельсины нельзя… Нет уж, спасибо. Я себя тоже люблю.
— А его — нет? — в голосе Галины прозвучало холодное презрение.
Света медленно развернулась. Глаза сузились, кулаки сжались. Граф уткнулся в её ногу, но это не помогло.
— Послушай. Ты в чужой дом приперлась с кучей претензий. Хочешь, ещё свод правил для меня напишешь?
— Я приперлась, потому что внук орёт как резаный, а ты, судя по запаху, своему Графу кашу варишь! Ты вообще мать или кто?
Света швырнула бутылочку в раковину. Граф завизжал и спрятался под стол.
— А ты кто такая, чтобы мне указывать?! Это мой дом, мой ребёнок и мой Граф!
— Граф у тебяГалина молча забрала внука к себе, а через месяц Андрей подал на развод, и Света с Графом переехали, но спустя полгода шпиц сбежал, оставив её совсем одну.