**Дневник.**
Утро встретило меня на том же краю кровати, где я свалилась ночью. Глаза горели, во рту пересохло, в висках стучало. Телефон вибрировал снова и снова, но я не решалась ответить. Я знала, кто звонит: мама, сестра, может, подруга. Что я могла им сказать? Как объяснить, что мужчина, с которым я строила жизнь, за одну ночь собрал вещи и ушел?
Крадучись вышла на кухню. Сын еще спал. Кипятила воду для чая, но руки дрожали так сильно, что разлила его по краю чашки. Смотрела, как жидкость растекается по столу, и не было сил вытереть. Тишина вокруг была не умиротворяющей, а мертвой.
«Два месяца до суда». Его слова гудели в голове, будто приговор. Будто меня уже осудили, и у меня нет права голоса.
В тот день я не пошла на работу. Написала начальнице: «Личные обстоятельства. Завтра выйду». Больше объяснить не могла.
Когда сын проснулся, он посмотрел на меня своими большими карими глазами, так похожими на отцовские, и спросил только одно:
Мама, а где папа?
Боль вонзилась в сердце. Наклонилась, погладила его по волосам и сказала первую ложь, которую придумала для него:
Ему пришлось уехать. Поговорим с ним позже.
Не смогла сказать правду тогда. Хотела защитить его хотя бы на несколько дней.
Вечером пришло сообщение: «Я на месте. Не ищи. Через адвокатов».
Ни слова о сыне, ни капли участия. Только холодные строчки. Удалила, но буквы выжигали веки.
Дни шли однообразно, тускло, тяжело. Утром работа, днем дом, уроки с сыном, улыбки ему, будто все в порядке. А ночью, когда он засыпал, падала на пол и плакала беззвучно.
Друзья постепенно узнавали. Кто-то говорил: «Забудь», кто-то подбадривал: «Борись за то, что твое». Мамин голос звучал тверже всех:
Доченька, не сгибайся из-за мужчины, который выбросил твое сердце. Ты сильная. У тебя есть сын. Он твое главное сокровище.
Кивала, но внутри все еще лежало в руинах.
Первая настоящая схватка случилась у адвокатов. Он вошел в кабинет уверенно, с гладким лицом, в свежем пиджаке, рядом новая женщина: темноволосая, с самоуверенной улыбкой, вся в золоте и камнях.
Желудок сжался, но я выпрямилась. Ради сына не могла показать слабость.
Квартиру продаем, деньги делим пополам, сухо заявил его адвокат, будто речь шла не о доме, где наш ребенок сделал первые шаги.
Нет. Моему сыну нужна стабильность. Мы остаемся здесь. Пусть заберут другие активы, но квартира наша.
Он холодно посмотрел на меня:
Не тебе решать. Суд решит.
Ярость вскипела, но я сглотнула и твердо сказала:
Суд услышит и голос ребенка.
Он дрогнул. Он знал, что сын его любит, но чувствовал и его тоску.
Суд тянулся месяцами. Я выбивалась из сил, но училась держаться. Работала, заботилась о сыне, строила новую жизнь. Однажды он принес из школы задание. На листке было написано: «Самый сильный человек в моей жизни моя мама».
Рыдала, но теперь не от боли, а от благодарности.
В зале суда судья спросил сына:
С кем ты хочешь жить?
Он посмотрел на меня, потом на отца и медленно, но четко ответил:
С мамой. Она никогда не бросала.
Будто гора с плеч. Бывший муж сжал губы, его улыбка рухнула.
Через недели огласили решение: квартира нам. Ему досталось другое имущество. Полная опека над сыном у меня.
Когда я вышла из здания суда, впервые за месяцы почувствовала свободу. На улице лил дождь, но каждая капля была целительной.
Сын взял меня за руку и просто сказал:
Мама, пойдем домой.
«Дом». Не разделенная квартира, не место, где я лила слезы, а наше с ним пространство.
Тогда я поняла: жизнь не закончилась. Она только начинается.
Возможно, я больше не буду той «стройной, веселой, красивой» женщиной, которой он хотел меня видеть. Но стану чем-то сильнее: матерью. Женщиной, которая строила себя из руин и научилась лепить будущее своими руками.
И сколько бы он ни вбивал в меня свои ядовитые слова «после тридцати пяти тебя никто не ждет» я знала: он ошибался. Жизнь раскрывается снова, в другом месте, в новом свете.
Я улыбнулась, впервые за долгое время по-настоящему, и просто сказала себе: «Это не конец. Это начало».
