Он сказал, что я не «достоин быть отцом» — но я растил этих детей с самого их рождения

Он сказал, что я «не гожусь в отцы» но я растил этих детей с самого начала.
Когда моя сестра Света начала рожать, я был в другом конце области на байкер-слёте. Она уговаривала меня не отменять поездку, твердила, что всё под контролем, что у неё ещё есть время.
Но времени не хватило.
На свет появились трое крошечных малышей а её не стало.
Я помню, как держал этих шевелящихся, тёплых комочков в реанимации для новорождённых. От меня пахло бензином и кожей. У меня не было ни плана, ни малейшего понятия, что делать. Но я посмотрел на них на Настю, Дашу и Мишу и понял: я не уйду.
Я променял ночные гонки на ночные кормления. Ребята из автосервиса подменяли меня, чтобы я успевал забирать детей из садика. Я научился заплетать Даше косички, успокаивать Настю в истериках, уговаривать Мишу съесть хоть что-то кроме макарон с маслом. Я перестал уезжать в дальние поездки. Продал два мотоцикла. Сколотил двухъярусные кровати своими руками.
Пять лет. Пять дней рождения. Пять зим с гриппом и ротавирусом. Я не был идеальным, но я был рядом. Каждый день.
А потом появился он.
Биологический отец. Его не было в свидетельствах о рождении. Он ни разу не навестил Свету, пока она носила детей. По её словам, он сказал, что тройня «не в его стиле».
Но теперь? Он захотел их забрать.
И пришёл не один. Привёл с собой соцработницу по имени Ольга. Она лишь бросила взгляд на мои испачканные маслом спецовки и заявила, что я «не являюсь подходящей средой для гармоничного развития детей».
Я не верил своим ушам.
Ольга прошлась по нашему скромному, но чистому дому. Увидела детские рисунки на холодильнике. Велосипеды во дворе. Маленькие валенки у двери. Вежливо улыбалась. Делала заметки. Я заметил, как её взгляд задержался на моей татуировке.
Хуже всего было то, что дети ничего не понимали. Настя прижалась ко мне. Миша заплакал. Даша спросила: «Этот дядя теперь будет нашим новым папой?»
Я сказал: «Никто вас не заберёт. Только через суд».
А теперь заседание через неделю. У меня есть адвокат. Хороший. Безумно дорогой, но я готов продать последний инструмент, лишь бы оставить детей.
Я не знал, что решит суд.
Накануне заседания я не спал. Сидел на кухон