Он ушёл, а мы остались — и начали строить свою жизнь заново, без него.
Вечер был как сотни других: дети орут на кухне, суп на плите уже остыл, баня натоплена. Всё как всегда, всё для него. Муж пришёл, сел за стол, молча поел. Потом отправился в баню. Я думала — обычный день. Но когда он вернулся, сказал каким-то пустым, чужим голосом:
— Ты меня не ценишь. Мне здесь больше нечего делать. Я ухожу.
Собрал вещи аккуратно, по пунктам. Взял ноутбук, документы, даже свою любимую кружку. Уехал к маме. Просто так. Без слёз, без скандала, без объяснений.
Я стояла в коридоре, опершись о косяк, и слушала, как хлопнула дверь. И знаешь, что? Я не упала, не зарыдала, не почувствовала, будто земля уходит из-под ног. Нет. Мне стало… легко.
Ночь прошла на удивление тихо. Без храпа рядом, без его ворчания, без вечного недовольства — то дети шумят, то суп невкусный. Утром встала будто заново родилась. Дети уже проснулись, я нажарила блинов, мы поели, и они побежали гулять во двор. А я осталась одна — но не опустошённая.
Недавно закончили ремонт. Остались мелочи — доделать. Решила повесить шторы. Взяла дрель, саморезы, дюбели — раньше в руки не брала. Эта проклятая штанга ни в какую не хотела держаться, всё норовила соскользнуть. Но я справилась. Повесила. Красивые, лёгкие, голубые, в цветочек — будто занавес перед новой жизнью.
Потом пошла на кухню, сварила три литра яблочного варенья и несколько бутылок томатного сока. Пока банки остывали на подоконнике, задумалась: а может, я в чём-то виновата? Не додала, не досказала, недолюбила? Но чем больше думала, тем яснее понимала: нет. Он уже давно был не с нами. Телом здесь, а душой — где-то далеко.
Вышла во двор, взяла краску, лестницу — тяжёлую, старую, будто ещё с войны. С трудом притащила её к стене, страх сковал руки. Я с детства боюсь высоты. Но поднялась. И покрасила. Дом засиял. Я вздохнула полной грудью. И знаешь, как бы это глупо ни звучало, но в тот момент я поняла: я всё могу. Сама.
Ночь принесла тишину. Дети спят, я сижу на кухне с чашкой чая и впервые за много месяцев не чувствую тревоги. Возвращать его? Зачем? Он сам ушёл. Сам выбрал — свою мать, свою свободу, свои иллюзии. Пусть теперь свекровь разбирается со своим «ангелочком», как она его называла. Думаю, быстро поймёт, что крылья у него облезли, а нимб давно заржавел.
А у нас будет хорошо. Я справлюсь с огородом, с домом, с детьми. Стану сильнее. Уже становлюсь. Не потому что хочу — потому что нельзя больше быть слабой. Теперь я и мать, и отец. И ничего страшного. Не впервой.
Уже подумываю о разводе. Не вижу смысла тянуть. Он ушёл — не на рыбалку, не в командировку, а из семьи. Это его выбор. А мы с детьми сделаем свой. Начнём всё сначала. Без него. И шаг за шагом построим свою жизнь. Настоящую. Свободную. Честную. Нашу.
