Он выставил меня за дверь, виня в болезни ребёнка: «Ты не мать, а настоящее проклятие!»
— Что ты наделала?! Из-за тебя сын болеет! Вали отсюда! Сейчас же! Чтобы духу твоего здесь не было! — орал он, и в голосе не было ни капли сомнения. Одна лишь злость и ненависть.
Так Дима поставил жирную точку. Не в споре — в нашей семье.
Он был убеждён: всё, что случалось с Ваней, — моя вина. Температура, сопли, крики по ночам — всё, мол, из-за меня. Потому что я «никакая мать», я «вечно всё упускаю», я «ни на что не способна». И переубедить его было невозможно. Он не слушал, не хотел слушать.
Я прижалась к стене в прихожей, пока он носился по квартире, хлопал дверьми, в ярости перебирая детские вещи. В соседней комнате лежал наш сын — весь в жару, сонный, беспомощный. Я не спала всю ночь, поила его, сбивала температуру, не отходила ни на шаг. А теперь — «вали отсюда».
Когда Дима уложил Ваню, он подошёл ко мне. Лицо — будто изо льда. В глазах — пустота.
— Ты чего ещё тут торчишь? Я же сказал — исчезай. Забудь про ребёнка. Он не нуждается в такой матери. И чтобы я тебя больше не видел.
Я не кричала. Не спорила. Только шептала, что люблю сына, что готова исправиться, стать лучше. Умоляла остановиться. Но он не слышал.
— Ты ему только мешаешь. Ты его калечишь, Оля, — бросил он, будто ножом резанул. — Мне всё ясно.
Он сунул мне сумку. Молча распахнул дверь. И ткнул пальдом в подъезд.
Не помню, как оказалась на улице. В глазах мутно, руки дрожат, в голове только одно: «Я оставила сына… Меня вычеркнули из его жизни».
Дима не взял трубку на следующий день. Не ответил через неделю. Он везде меня заблокировал.
Я писала смски, звонила его маме, умоляла хотя бы взглянуть на Ваню. Но в ответ — тишина. Будто меня стёрли.
Я — мать. Я носила этого мальчика девять месяцев. Я рожала его в муках, пела колыбельные, не спала ночами, держала на руках, когда у него резались зубки.
А теперь — я «никто».
Дима решил, что может просто отнять у меня ребёнка. Без суда, без опеки. Просто потому, что сын простудился.
А я и правда ни в чём виновата. Обычная осень, сквозняки, садик, где все дети чихают. Но для Димы это повод. Повод добить. Окончательно.
Не знаю, чем всё закончится. Но я не сдамся. Через суд, через годы — я верну своего сына.
Потому что я — мама. А мамой бывают навсегда. Даже если твоя жизнь теперь — по ту сторону захлопнутой двери.
