Он заботился о нём, как о сыне. Он лишь ждал его смерти.

Он ухаживал за ним, как за сыном. Он лишь ждал, когда тот умрёт.
Элена не крикнула. Не заплакала. Просто лежала, не шевелясь, вслушиваясь в каждое слово Павла, в каждую реплику, будто они были признанием перед невидимым соучастником. Тело её дрожало, но не от страха от иной, холодной спокойствия, будто внутри уже умерло чтото, ещё до того, как рак поглотил всё остальное.
Утром Павел делал вид, что ничего не произошло. Поцеловал её в щёку, спросил, захочет ли она чаю. Даже подмёл коридор дело, которое он никогда не делал. Элена наблюдала за ним молча, с новым выражением: спокойным, умным и опасным.
Дни шли. Она стала более задумчивой, разбиралась с бумагами, подписывала документы, тихо связывалась с адвокатом. Катя пришла навестить её и провела вечер вместе, не подозревая, что их тихий разговор скрывает план.
Тётя, ты уверена? шепнула она, изучая завещание.
Более чем когдалибо. Всё должно стоять на своих местах. А он вне их.
Когда Павел вернулся тем вечером, Элена уже подготовила ужин. Запечённый цыплёнок её любимое блюдо. Он улыбнулся, довольный.
Вот как я люблю, сказал он, разливая себе. Надо же беречь друг друга, правда?
Она лишь посмотрела на него с выражением, которое ему не понравилось.
Что случилось? спросил он.
Ничего. Просто думаю, что тебе стоит наслаждаться каждым куском.
Той же ночью Павел лёг спать рано, явно уставший. Элена осталась в гостиной, глядя на старую совместную фотографию. На снимке она улыбалась. Он тоже, хотя теперь его лицо выглядело пустым.
Утром у Павла началось невыносимое недомогание: тошнота, потливость, слабость. Элена помогла ему сесть.
Нужно вызвать врача? спросила она спокойно.
Нет может, просто то, что я съел, пробормотал он.
В тот момент раздался звонок. У двери стояли двое полицейских. Павел попытался встать, но упал в обморок. Офицеры быстро вошли.
Что происходит? спросил один, глядя на невозмутимую Элену.
Спокойно. У меня есть доказательства, ответила она, передавая им запись с балкона и новое завещание, нотариально заверенное, где она отказывалась от всего, что делила с Павлом. Он пытался отравить меня несколько месяцев назад, ещё до того как я узнала о диагнозе. Я не могла это доказать но теперь могу подтвердить, что я ждала своей смерти, как выгодную инвестицию.
Позже медицинский заключение подтвердило, что Павел не был отравлен, а лишь принял лёгкое успокоительное, смешанное с дешёвым алкоголем. Однако запись, обновлённое завещание и история пренебрежения оказались достаточными, чтобы суд вынес решение об ограничительном приказе и лишении его наследственных прав.
Элена скончалась через два месяца. Спокойно, в объятиях Кати, в комнате, полной света, без страха. На стене висела табличка:
«Эту квартиру я заработала трудом, а не притворной любовью».