Морозный понедельник закружил снежными вихрями в сердце Москвы, пробирал до костей сквозь самые теплые шали, заставляя стильных прохожих семенить быстрее. Ксения Волкова крепко сжимала термос с кофе, пробираясь к «Вершинам», консалтинговому агентству, где она трудилась в маркетинге. Шарф танцевал за спиной, каблуки нервно отстукивали ритм по тротуару Арбата, мысленно она повторяла презентацию для клиента в десять утра.
Опять опаздывала.
Утренняя толпа двигалась, словно шестерни отлаженного механизма — взгляды вниз, наушники в ушах, кофе в руке, мысли далеко. Ксения лавировала между людьми, но на повороте возле старого, заколоченного книжного обнаружила нечто необычное. Неподвижное. Человеческое.
Мужчина сидел на каменных ступенях. Лет шестидесяти, седина едва касалась воротника, глубоко посаженные голубые глаза казались неестественно яркими на фоне обветренного лица. Пальто потертое, перчатки с дырами на костяшках пальцев, рядом простой картонный знак.
«Всего лишь один шанс».
Ксения замедлила шаг. Прохожие обходили его, будто часть городского пейзажа. Она колебалась, потом подошла.
«Не согреться ли вам?» — спросила мягко.
Он поднял взгляд, удивленный, но не испуганный. Голос спокоен. «Кофе был бы добротой».
Без лишних слов Ксения заскочила в соседнее кафе «У Юры». Пять минут спустя вернулась с двумя дымящимися стаканчиками. Подала один ему и присела рядом на ступени.
«Ксения», — представилась она, согревая руки стаканчиком.
«Федор», — ответил он. «Приятно познакомиться».
Несколько минут они молча пили кофе, пока утренняя суета обтекала их. Ксения не лезла в душу, Федор много не рассказывал — лишь что работал в «стратегии и управлении», прошел «долгий путь жизни» и пытался понять, что дальше.
В нем было что-то — спокойное достоинство, не вязавшееся с рваными перчатками или картонной табличкой. Говорил он внятно. Взвешенно. Спокойно.
Не жалость, а уважение ощутила Ксения. Поднимаясь, она достала визитку из сумки и протянула ему. «Если захочется поговорить… или найти точку опоры — я неподалеку».
Федор взглянул на карточку и медленно кивнул. «Запомню, Ксения Петровна».
Она ушла, ощущая сдвиг внутри. Нить связи, тонкая как снежинка, протянулась между ними.
Днем у общего электрического чайника в «Вершинах» Ксения рассказала коллегам о встрече.
«Визитку бродяжке дала?» — Елена из кадров подняла бровь.
«Он был… не похож на других», — ответила Ксения.
Елена фыркнула: «Москва не нянчится, Ксюш. Кофе и добротой людей не исправишь».
Младший консультант Кирилл усмехнулся: «Слишком доверчива. Наивно, честно».
Ксения не спорила. Пожала плечами: «Люди часто больше того, что мы о них думаем».
Но сомнение повисло в воздухе, как пар над кружкой.
Следующие утра Ксения искала Федора у книжного, но ступени пустовали. Может, нашел ночлежку? А может… был это лишь мимолетный сон.
Работа валом валила. Шепотки о слиянии витали в офисе. Совещания удвоились. Дедлайны росли. Маркетинг гудел от напряжения.
Как-то утром Ксения увидела в холле новую вывеску: «Вершины» – Партнер «Высоко».
Название кольнуло память. Высоко. Почему знакомо?
Отмахнулась — погуглить потом — и помчалась наверх.
Во вторник ровно в 9:58 стеклянные двери холла распахнулись, и утренний гул резко смолк.
Вошел высокий, уверенный мужчина в идеально сидящем темно-синем костюме. Начищенные ботинки звенели по мрамору. Серебряные волосы аккуратно зачесаны назад, осанка излучала тихую власть.
Ксения замерла.
Это был Федор.
Он был неузнаваем. И все же, никаких сомнений.
«Доброе утро», — прозвучал его гладкий, властный голос. «Я Федор Высокий, Стратегический Директор Группы «Высоко». С нетерпением жду совместной работы».
Тишина стала почти комичной. Слышно было, как муха пролетит. Глаза Елены округлились. Кирилл откровенно разинул рот.
Федор повернулся к Ксении и улыбнулся — добрый, значимый кивок.
«Ксения Петровна», — тепло произнес он. »
Холодный понедельник в Москве пробирал до костей, заставляя даже модных прохожих семенить быстрее. Клавдия Ивановна сжимала термос как спасательный круг, спеша в консалтинговую фирму «Восток-Сибирь». Шарф танцевал за спиной, каблуки отбивали дробь по тротуару, а в голове вертелась презентация к десяти утра. Она опаздывала.
Толпа текла отлаженным механизмом — взгляды в землю, наушники в ушах. На углу у старого книжного, забитого досками, Клавдия заметила нечто неподвижное. Человека.
Мужчина сидел на каменных ступенях, лет шестидесяти, с проседью в волосах и слишком яркими глазами на обветренном лице. Пальто истрепалось, на перчатках зияли дыры, рядом лежал картонный знак: «Просто дайте шанс». Прохожие обтекали его как часть пейзажа. Клавдия замедлила шаг.
— Хотите что-нибудь согревающее? — мягко спросила она.
Он поднял взгляд:
— Кофе был бы милостью.
Через пять минут она вернулась с двумя стаканчиками парящего напитка, приселажилась рядом.
— Клавдия Ивановна.
— Федор Михайлович. — ответил он.
Пили молча, сквозь утреннюю суету. Мужчина упомянул о «стратегиях и руководстве», «долгой дороге жизни». В его сдержанности читалось достоинство — не к лицу дырявым перчаткам. Клавдия ощутила не жалость, а уважение.
Уходя, она протянула визитку:
— Если понадобится поговорить… или начать заново — я вон в том здании.
Федор Михайлович кивнул:
— Запомню, Клавдия Ивановна.
В офисе у кофемашины коллеги качали головами.
— Визитку бомжу? — фыркнула Светлана из кадров. — Москва не ласкова, добротой людей не воскресишь.
Младший консультант Геннадий усмехнулся:
— Наивно, ей-богу.
Клавдия лишь пожала плечами:
— Люди всегда больше, чем кажутся.
Она увидела, как он улыбнулся ей сквозь толпу, и поняла, что то утро у книжного раздавленного витринами магазина теперь пульсировало в каждом окне города, разливаясь теплом по закоулкам судьбы.