— Ты почему ещё в пижаме? — Настя замерла в дверях, сверкая глазами. — Не забыл, какой сегодня день?
— А что сегодня? — Дима даже не оторвался от сериала, лениво жуя бутерброд. — Опять куда-то тащишь?
— В роддом, Дима! Катя родила! Первая из нашей компании! Мы обязаны её поздравить!
— С чем поздравлять? — фыркнул он, продолжая щёлкать пультом. — С бессонницей? С вечным недосыпом? С тем, что теперь вся жизнь — это памперсы и каша на полу? Так себе повод для радости.
— Ты о чём?! Ты сам твердил, что хочешь детей! Говорил, как мечтаешь о маленьких ножках, топочущих по квартире. О том, как ребёнок обнимет тебя и скажет: «Папа!». Или мне это приснилось?
— Ну говорил. Ну красиво звучит. Девушки такое любят. Вот ты и растаяла, — пожал плечами Дима.
Настя медленно опустилась на диван. Лицо её стало каменным.
— Просто не хочу. Ну и что? Большинство мужиков на самом деле не хотят. Почему бы не пожить для себя? Путешествия, рестораны, свобода… А вам всем только бы замуж да в декрет.
— Отвезёшь меня? — голос её стал ледяным. Именно сегодня она собиралась сказать ему главную новость.
— Без нас обойдутся. Не хочу смотреть на эту сюсюкающую толпу. Сходи одна. Может, передумаешь рожать.
Не сказав ни слова, Настя ушла в спальню. Через двадцать минут вышла в элегантном пальто. Вызвала такси — слава богу, не придётся слушать его нытьё.
А ведь ещё утром она увидела две полоски на тесте. Хотела рассказать ему за ужином, при свечах… Но теперь… теперь он точно не заслуживал этого.
Настя всегда мечтала о стабильности. Работала с третьего курса, закончила институт с красным дипломом, получила хорошую должность, купила квартиру — с помощью родителей, конечно. Всё сделала правильно. И была к ребёнку готова. Вот только мужчина, которого она видела отцом своих детей, оказался просто талантливым актёром.
Дима казался ей надёжным, взрослым, серьёзным. Его рассуждения, взгляды, даже возраст — всё говорило о зрелости. Но сегодня маска упала.
— Я всё решила, — прошептала она в тишину салона. Таксист, седой мужчина с усталыми глазами, мельком взглянул на неё и неожиданно сказал: — Поздравляю.
Настя остолбенела. Поблагодарила машинально и вышла у роддома. Там, сияя, стояла Катя с крохотным свёртком. Её муж уже качал малыша на руках. В воздухе витало счастье.
— Поздравляю, родная! — Настя обняла подругу. — Как назвали?
— Димой, в честь отца. Хочу, чтобы ты стала крёстной.
— С радостью, — Настя улыбнулась, но внутри всё сжалось. Всё, о чём она мечтала, было здесь, но не с ней.
— Что-то не так? — тихо спросила Катя, когда отошли в сторону.
— Дима всё врёт. Детей не хочет. А говорил — хочет. А самое главное… Я беременна. Узнала сегодня. И теперь… теперь придётся выбирать.
— Насть, мужики — не редкость. А вот шанс стать мамой — да. Моя двоюродная сестра, например, годами лечилась — и ничего. Она плакала, когда узнала про моего малыша. Не отказывайся от своего счастья.
— Я и не собираюсь. Если он не одумается — уйду. Родители будут в восторге от внука.
Дима не одумался. Твердил, что дети — это обуза, лишние траты и конец свободной жизни. Настя не спорила. Всё уже было решено.
Три года спустя.
— О, Дима! — бывшая соседка чуть не сбила его с ног в аэропорту. — Поздравляю с сыном!
— Вы ошиблись, у меня нет детей, — буркнул он.
— Как нет? Видела Настю — с коляской. Малышу месяцев четыре. Я-то считать умею.
Дима побледнел. Он не знал. Или не хотел знать. Но теперь… теперь было поздно.
— Где она? Где ты её видела?
— Не скажу. Случайно встретились. А ты, оказывается, из тех… кто детей своих не признаёт.
Дима застыл на месте. Только сейчас начал понимать, что потерял. Но когда через три года всё-таки разыскал Настю, было уже поздно. Мальчик называл папой другого. Дима не мог конкурировать. Ни в любви, ни в поступках, ни в сердце.
Финал был предрешён. Настя выбрала правильно.
