Она всё решила для себя
— Ты почему ещё не одет? — Настя стояла в дверях, едва сдерживая раздражение. — Ты забыл, какой сегодня день?
— А что за день? — Артём даже не оторвался от телевизора, лениво щёлкая пультом. — Опять куда-то тащиться?
— Мы должны ехать в роддом! Маша родила, ты же сам слышал. Первая из нашей компании стала мамой. Мы обязаны её поздравить!
— С чем поздравлять? — усмехнулся он, не переставая переключать каналы. — С бессонными ночами? С рёвом младенца? С тем, что жизнь кончилась? Хреновый повод для радости.
— Что ты несёшь? Ты же сам мечтал о детях! Говорил, что хочешь, чтобы по дому топали маленькие ножки. Чтобы детские ручонки обнимали тебя за шею. Ты клялся — троих, не меньше! Или мне это приснилось?
— Да, говорил. Но, согласись, звучит красиво. Женщины такие сказки обожают. Вот ты и растаяла, — спокойно ответил Артём.
Настя молча опустилась на диван. Лицо застыло, словно во льду.
— Ну не хочу я детей. В чём проблема? Большинство мужиков их не хотят. Ты не думала, что можно пожить для себя? Путешествия, увлечения, свобода… А вы все сразу — дети, семья, подгузники.
— Ты отвезёшь меня? — голос её стал резким, как январский ветер. Она не смогла скрыть обиду — ведь именно сегодня собиралась сказать Артёму самую важную новость в жизни.
— Без нас обойдутся? Не хочу я видеть эту дурацкую возню, сюсюканья и охи. Сходишь потом. Может, и передумаешь рожать.
Не проронив больше ни слова, Настя вышла в спальню. Через четверть часа появилась в строгом, но элегантном наряде. Такси уже ждало — слава богу, не придётся слушать мрачных речей Артёма.
А ведь она была так близка к счастью… Ещё утром она увидела те самые две полоски на тесте. Хотела преподнести ему эту новость вечером. Но теперь… теперь она не знала, имеет ли он право знать.
Настя всегда стремилась к стабильности. Работала с университетских лет, окончила вуз с красным дипломом, получила отличную должность, стабильный доход, квартиру — подарок родителей. Всё делала правильно. И была готова к ребёнку. Но вот мужчина, которого она видела отцом своих детей, оказался лишь талантливым лжецом.
Артём казался ей надёжным, зрелым, серьёзным. Его возраст, слова, взгляды — всё внушало доверие. Лишь сегодня он сбросил маску.
— Я всё решила, — прошептала она в тишину машины. Таксист, седой мужчина с морщинистым лицом, бросил на неё оценивающий взгляд и неожиданно произнёс: — Поздравляю.
Настя смутилась. Поблагодарила и выбежала к входу. Там, сияя, стояла Маша с крошечным свёртком в руках. Малыш уже покоился в отцовских объятиях. Воздух был пропитан теплом.
— Поздравляю, родная! — Настя обняла подругу. — Как назвали?
— Дмитрий, в честь деда. Хочу, чтобы ты стала крёстной.
— С радостью, — улыбнулась Настя, но сердце сжалось. Всё, о чём она мечтала, было вот здесь, перед ней, но не с ней.
— Что-то не так? — тихо спросила Маша, когда они отошли в сторону.
— Артём всё это время врал. Он не хочет детей. А говорил — хочет. А самое страшное — я беременна. Узнала сегодня. И теперь… теперь мне придётся выбирать.
— Настя, мужики — не дефицит. А вот шанс стать матерью — да. Моя двоюродная сестра, например, не может родить. Она рыдала от счастья и горя, когда узнала, что я жду. Ты не имеешь права отказываться от своей мечты.
— Я так и думаю. Если он не передумает — уйду. Мои родители будут счастливы стать бабушкой и дедушкой.
Артём не передумал. Твердил, что дети — это ярмо, пустая трата времени и денег. Настя не спорила. Всё внутри неё уже решилось.
Три года спустя.
— О, Артём! — бывшая соседка чуть не сбила его с ног в аэропорту. — С рождением сына!
— Вы ошиблись, у меня нет детей, — холодно бросил он.
— Как нет? Я видела Настю — с коляской. Малышу месяца четыре. Я, знаешь ли, считать умею.
Артём побледнел. Он не знал. Или не хотел знать. А теперь… теперь было поздно.
— Где она? Где ты её видела?
— Не скажу. Случайно встретила. А ты, выходит, из тех… кто своего ребёнка не признаёт.
Артём застыл на месте. Только сейчас начал осознавать, что потерял. Но три года спустя, когда наконец нашёл Настю, было уже поздно. Мальчик называл папой другого. Артём не мог соперничать. Ни в любви, ни в поступках, ни в сердце.
Финал был предрешён. Настя выбрала правильно.
