Поздно осознал свою оплошность
Ольга крепко сжимала в руке медицинские заключения. Бумага промокла от ладонного пота. В коридоре женской консультации яблоку негде было упасть.
— Смирнова Ольга Дмитриевна! — прокричала медсестра.
Ольга поднялась и зашла в кабинет. Врач — полноватая женщина с уставшим взглядом — взяла у неё папку, бегло просмотрела бумаги.
— Садитесь. — Она бросила на результаты равнодушный взгляд. — У вас всё в порядке. Пусть муж обследуется.
Ольгу словно обдало ледяной водой. Алексей? Но он же…
***
Дома свекровь рубила капусту для щей. Нож в её руках яростно стучал по доске, будто она крошила не овощи, а судьбы.
— Ну что, дочка, какие вести? — не поднимая головы, спросила Галина Степановна.
— Со мной всё хорошо, — пробормотала Ольга, снимая пальто.
— А тогда почему… — Свекровь наконец подняла глаза. В них мелькнуло беспокойство.
— Алексею нужно провериться.
Нож замер. Галина Степановна выпрямилась, как будто по стойке «смирно».
— Что за бред? Мой сын совершенно здоров! Это ваши врачи ничего не смыслят. Раньше женщины и без этих бумажек рожали!
Ольга прошла в комнату. На диване валялись носки — один в полоску, другой в клетку. Она машинально подобрала их и бросила в корзину для грязного белья.
За три года брака эти носки стали символом их жизни — непарные, несовместимые.
Алексей вернулся поздно.
— Что за лицо, будто на похоронах? — буркнул он, плюхаясь в кресло.
— Лёш, нам нужно поговорить.
— О чём?
Она протянула ему анализы. Он пробежал глазами по бумагам и отшвырнул их на стол.
— И что?
— Тебе надо провериться.
— С чего вдруг? — Алексей вскочил, зашагал по комнате. — Я здоров как бык! Ты только посмотри на меня!
Он действительно выглядел крепким — широкие плечи, густые тёмные волосы. Но здоровье не всегда видно невооружённым глазом.
— Лёш, ну пожалуйста…
— Хватит! — рявкнул он. — Не хочешь детей — так и скажи! К чему этот цирк с анализами?
Из кухни донеслось шарканье тапок. Галина Степановна притаилась за дверью, но дышала так громко, что каждый вздох был слышен.
— Я больше всего на свете хочу детей, — тихо сказала Ольга.
— Тогда почему их нет? Может, ты что-то скрываешь? Аборты делала, а теперь не можешь?
Эти слова ударили, как ножом. Ольга отшатнулась.
— Как ты…
— А как мне ещё думать? Три года вместе — и ничего! А тут какие-то врачи говорят, что я… — Он не договорил, лишь сжал кулаки.
Дверь распахнулась. Галина Степановна ворвалась в комнату, как ураган.
— Лёшенька, не слушай её! Всё это от безделья. Занялась бы работой — меньше бы по врачам шлялась.
Ольга посмотрела на мужа. Тот отвернулся к окну.
— Лёша, ты правда считаешь, что я…
— Не знаю, что думать, — сквозь зубы процедил он. — Знаю одно: здоровый мужик по докторам не ходит.
Галина Степановна торжествующе кивнула.
— Верно говорит сынок. Не мужское это дело — по больницам шастать.
Ольга почувствовала, как внутри что-то рвётся. Точно натянутая струна.
— Хорошо, — ровно сказала она.
На следующий день началась война. Свекровь придиралась к каждой мелочи. Соль не так насыпана. Кастрюля плохо вымыта. Пыль на тумбочке. Ольга молчала, стиснув зубы.
— Может, тебе вообще дома нечего делать? — язвительно спросила свекровь за ужином. — На работу бы устроилась, а не по врачам шаталась.
Алексей уплетал котлеты, не поднимая головы.
— Я работаю, — напомнила Ольга.
— Два дня в неделю — это не работа, а баловство.
— При чём тут моя работа?
— А при том! Мой сын здоровый, а ты его больным выставить хочешь! Если детей нет — значит, женщина виновата! Так испокон веков было!
Ольга встала из-за стола. Ноги подкашивались.
— Что с тобой? — удивилась свекровь. — Только села — уже убегаешь?
— Устала, — тихо ответила Ольга.
— Устала! А от чего уставать-то? Два дня в неделю работаешь — небось, сил нет!
Алексей наконец поднял глаза. В них мелькнуло что-то похожее на жалость. Но он промолчал.
Ночью Ольга лежала и слушала храп мужа. Раньше этот звук успокаивал — значит, рядом близкий человек. Теперь он раздражал. Как же она не замечала, какой он упрямый?
Утром она сложила вещи в старый спортивный рюкзак. Много не взяла — пару платьев, бельё, косметичку.
— Ты куда это? — Галина Степановна стояла в дверях кухни с чашкой в руках.
— К бабушке.
— Надолго?
— Не знаю.
Алексей вышел из ванной, увидел рюкзак.
— Оль, это что такое?
— То, что видишь.
— Ты серьёзно?
— А как иначе? Ты не хочешь проверяться, твоя мать во всём меня винит. Зачем мне здесь оставаться?
Он подошёл ближе, понизил голос:
— Не дури. Куда ты пойдёшь?
— К бабушке Нине.
— В эту каморку? Там же двадцать метров всего!
— В тесноте, да не в обиде.
Галина Степановна фыркнула:
— Правильно! Пусть идёт. Поживёт у старухи — поймёт, как тут хорошо было.
Алексей сердито взглянул на мать, но не стал спорить.
Ольга взяла рюкзак и направилась к двери.
— Оль! — окликнул муж.
Она обернулась. Он стоял посреди прихожей — растерянный, с мокрыми после душа волосами.
— Когда вернёшься?
— Когда сходишь к врачу.
Дверь захлопнулась.
Бабушка Нина ахнула, увидев внучку с рюкзаком:
— Оленька! Что случилось?
— Поссорилась с Алексеем. Можно у тебя пожить?
— Конечно, родная. Только тесно тут…
— Ничего, бабуля.
Квартирка и правОльга устроилась на работу в поликлинику и через полгода случайно встретила Алексея в коридоре больницы, где он стоял в очереди к урологу, опустив голову.