Оставьте её в роддоме, уговаривали родные.
Зачем ты её, вообще, забирала? разъярённо возмущался муж, указывая на крошечную девочку в кроватке. Тебе же ясно сказали её диагноз!
Как ты могла быть такой? Ты хоть понимаешь, во что ввязываешься?
Она, вопреки всем предположениям, действительно соображала: и любимый Сергей, и вся родня считали иначе. Даже её мама Надежда, бабушка Лена так прозвали ребёнка кричала:
Ну что, Олечка, дальше родишь? А это же какаято травма! Берись за ношу, чтобы не падать, дочурка! ведь сказали, что она долго не продержится!
И правда, посоветовали оставить малышу в роддоме им. Н.И.Пирогова многие родители в такой шоковой ситуации не справляются. Если и здоровых иногда оставляют, то с больными тем более
Крошка даже не плакала: её губки были слегка посиневшими, а пальчики с акроцианозом. У девочки диагностировали врождённый порок сердца средней тяжести дефект межжелудочковой перегородки. Выжить можно, но будет тяжко, объяснил врач.
Оля решила забрать ребёнка домой: ведь в вопросах, касающихся ребёнка, окончательное слово всегда за матерью.
И тогда всё началось. Любящий муж сразу же отвалил: когда стало ясно, что Оля не собирается отказываться от дочери, он крикнул, что если она передумает, то может и вернётся, а если хочет построить жизнь с ним поторопится. Такая, как назовут, «сильная» любовь у Сашки.
Оля не винила его: не каждый способен полностью отдать себя, а в её случае именно этого требовалось. Впрочем, к ребёнке всёравно приехал Сергей, но без букетов и шаров чего тут радоваться?
Бабушки с обеих сторон сразу заявили: оставляй в роддоме, этот ребёнок нам не нужен. И вы ещё будете говорить, что чужих детей нет?
Оля пыталась понять позицию родственников и мужа, но у неё плохо получалось: хотя бы маленький букет принести можно было? Никто её не поддержал, кроме одного школьного друга, влюблённого в неё с детства, Михаила Коростылёва.
Миша и Оля давно почти не разговаривали: Саша говорил:
Дружбы между мужчиной и женщиной не бывает, не вешай мне лапшу на уши! Никогда не поверю, что у вас чтото было!
Тем не менее, Миша, работавший оператором на заводе в Туле, всё равно поддерживал её. Он часто звал её «Ольгакун», что раздражало Надежду, но в ответ он получил прибавку к зарплате и даже спросил маму:
Может, разрешит мне выйти за неё?
Михаил надеялся, что если мама согласится, Олечка станет его женой, ведь они дружили давно. А Оля уже была влюблена в Сергея, интеллигентного парня из хорошей семьи, одобренного мамой.
Вот это я понимаю, говорила она, показывая любимому парню. Не стыдно, чтобы подруги видели.
Сама Оля не понимала, зачем показывать своего избранника знакомым, но ей нравилось, что избранная женщина одобрила её выбор; иначе бы были проблемы с властной тёткой, которая любила давить и шла напролом.
В конце концов, Олю вырвали из роддома, и она оказалась в положении, похожем на сюжет фильма «Москва слезам не верит», только у её дочери Ленки выявили серьёзную патологию, и быстрый переход в счастливую жизнь, как в кино, не получился.
Оля не ожидала, что сразу отвернутся все: муж, обе мамы, даже папа уже не появится. Всё семейство поддержало Надежду:
Что ты, совсем сошла с ума? Хочешь всё время корячиться? Отнеси её обратно, пока не привыкаешь! И Сергей сразу вернётся!
Оля, в шоке от предательства родных и любимого, не хотела, чтобы Сергей возвращался. Любовь к мужу таяла, и внутри уже начинался процесс её разрушения. Было ясно, что жить рука об руку уже не получится за время всё изменилось, и не в лучшую сторону.
Сергей в тот же день уехал, привёз их домой: квартира была у Оли, а вещи он заберёт позже. Оля осталась одна со своим горем и больной Ленкой, совсем не той, какую она представляла себе в розовой детской.
Сергей сам поклеил обои: «У моей дочери будет всё самое лучшее!». Теперь розовая комната была, мебель красивая, но будущее Ленки оставалось туманным. Слёз не было только эмоции.
Тогда Оля позвонила Михаилу, с которым связь почти потерялась: «А что, брат, было?» С мужем он уже поссорился тот «объелся груш».
Миша, понимая абсурдность происходящего, не смог скрыть радость: к залу ожидания, где он провёл несколько лет, приближался поезд надежды.
В квартире сразу завелась суетливость: Оля успокоилась, выпила чай с молоком, Миша быстро забежал в магазин и купил всё необходимое для младенца. Кроватка была перенесена в соседнюю комнату Оля теперь спала рядом, на расстоянии вытянутой руки.
Усталость накатилась, но Оля постепенно приходила в себя, ведь рядом был надёжный Миша: «Не переживай, Ольгакун, я пригляжу за ней». И он действительно приглядел, как только мог.
Когда Оля проснулась, памперс уже сменили, на кухне варил бульон, Миша дремал рядом со спящей Ленкой, а Оля спала на другой стороне кровати.
Проснувшуюся девушку охватило странное спокойствие и уверенность: всё будет хорошо, они втрёх смогут выкрутиться.
Миша приходил каждый день, помогал и руками, и деньгами: лечение девочки стоило немало. Чтобы Оле было легче ухаживать за малышкой, наняли няню на несколько часов в день.
Вечером Миша гулял с Ленкой, помогал её купать одна Оля бы не справилась. Ни муж, ни мама не звонили.
Через полтора месяца за вещами зашёл Сергей:
Я знал, что ты у меня за спиной и дело, возможно, не моё в нашей семье нет дефектов! Не смей звонить моей матери! И на алименты не рассчитывай!
Оля уже давно не надеялась на алименты.
Михаил аккуратно оттолкнул крикунаинтеллектуала из хорошей семьи и выгнал его из квартиры:
Вали отсюда, программист!
Оля подала на развод, но отвертеться от алиментов биологическому отцу всёравно не удалось.
Время шло, лечение дочки приносило результаты она начала потихоньку розоветь. Радикальное улучшение ожидало операцию, уже назначенную.
Миша всё время был рядом. Когда Оля попросила его остаться, это было не из благодарности, а потому что ей нужен был он как больше, чем просто помощник.
Вскоре Ленку прооперировали, послеоперационный период прошёл без осложнений, началась реабилитация и привыкаем к здоровой жизни.
Когда девочка пошла в школу, её отправили в студию народного творчества: у неё прекрасно получались русские народные песни, у неё обнаружился абсолютный слух.
К тому времени у Оли уже был собственный блог, который она завела по совету Миши.
Оля, ты умница! Фоткай Ленку, подпитывай интересные подписи, выкладывай регулярно!
Люди действительно начали следить: простая жизнь девочки, её увлечения, радости после болезни завлекали подписчиков, число которых росло в геометрической прогрессии.
Отношения с мамой Надеждой оставались холодными: она так и не простила дочери неповиновения, а внучка её не интересовала, будь то больная или здорова.
Первой позвонила бывшая свекровь после победы Ленки на конкурсе:
Олечка, как же девочка похожа на моего Сашу одно лицо! Мы просто удивились!
Потом трубку взял бывший муж:
Прости, я тогда погорячился. Теперь вижу, что был не прав. Может, сходим куданибудь ты, я и Ленка? Ведь я могу общаться со своей дочерью!
Конечно, Саша, но нужно, чтобы и твоя дочь тоже этого хотела!
Тринадцатилетняя Ленка, зная о двух папах, ответила:
Зачем? Я его совсем не знаю, мамочка! О чём мы будем с ним говорить?
В итоге все поняли: лучше получить готовую, умную, здоровую, красивую и успешную девочку, но гораздо приятнее вырастить её самому, почувствовать глубокое удовлетворение, что тымама.
Михаил стал для Оли не только другом, но и настоящим отцом, а её блог продолжал расти.
Все остальные могут держаться за руки и идти куда захотят: в лес, на хутор, с сачками для ловли бабочек а им там не рады.
Жестоко? Да. Справедливо? Тоже да. И это касается вас, папа Саша и баба Надя, прежде всего.
