Я долго молчала. Не потому, что мне было стыдно, а потому что боялась — ведь как можно бросить родных, перечеркнуть их, словно они чужие? Но я сделала это. И впервые поняла, каково это — дышать полной грудью.
Меня зовут Ольга. Я родилась в Ростове-на-Дону. Моя семья — мама, папа, я. С виду обычная. Детство… Оно не было безоблачным. Не из-за побоев или голода — у нас всегда была еда, одежда, игрушки. Но душа моя оставалась пустой.
Всё началось с отца. Сначала он выпивал по праздникам. Потом — просто потому что «устал». Бутылки множились, а дом превращался в поле боя. Он валялся в прихожей, тяжело дыша, а мама, проходя мимо, бросала мне: «Не мешай ему. Иди к себе». Ни объятий, ни ласковых слов. Она просто боролась с ним — и втянула меня в эту войну.
Я научилась жить без их любви. Сама обрабатывала ссадины йодом, сама ходила в поликлинику, сама справлялась с уроками. Когда меня наградили в школе — никто не пришёл. На последний звонок я позвала отца. Он пообещал. Но не явился. «Работа», — сказал. Я стояла во дворе, глядя, как другие папы снимают дочерей на телефоны, дарят букеты. А мой даже не вспомнил.
После этого я перестала звать их куда-либо. Ни на защиту диплома. Ни в загс. Ни на первую выставку, когда мои картины начали покупать.
Но больнее всего было потом. Когда я привела домой жениха, отец, пьяный, устроил сцену. «Он тебе не ровня», — бросил он. Грубо. Оскорбив и его, и меня. Тогда я поняла: для них я — пустое место. Просто помеха.
Я уехала. Сняла дешёвую комнату на окраине. Денег не хватало даже на еду. Но тишина без криков оказалась слаще сытости. Одиночество без упрёков — теплее семьи.
Но жизнь — не прямая дорога. Развод, ковид, потеря работы. И мне пришлось вернуться в тот же ад. Мать с потухшим взглядом. Отец, игнорирующий карантин, таскающийся по собутыльникам. В какой-то момент я не выдержала и толкнула его. Он рухнул. Мать завопила. Вся их злоба вырвалась наружу — будто я виновата во всём. В том, что живу. Что осмелилась вернуться.
Уезжая во второй раз, я поклялась — больше не переступать этот порог.
Теперь у меня новая жизнь. Муж. Работа в Екатеринбурге. Маленькая, но светлая квартира. Мне не нужно многого — только покой и человеческое тепло. То, чего не было в детстве.
Родители звонят. Редко. Раз в месяц. Разговор пустой: «Как дела?» — «Нормально». — «Ну ладно». И знаете… Мне не больно. Не стыдно. Я не хочу назад.
Это не нИ теперь, когда я слышу их голоса в трубке, я просто кладу телефон на место — без злости, без боли, с лёгкостью человека, который наконец-то выбрался из тёмного леса и увидел солнце.
