Сегодня я ушла от свекрови к маме.
Когда Татьяна Петровна сказала: «Анна, договаривались же — бери кредит!», у меня внутри все сжалось. Это не было советом — это был ультиматум, брошенный мне прямо за столом, при всей семье. Мой муж Дмитрий молчал, его родня делала вид, что не замечает происходящего, а я стояла, словно загнанная в угол, понимая, что помощи ждать неоткуда. В этот момент я приняла решение: собрала вещи и уехала к маме, Ольге Николаевне. Хватит — я больше не буду жить там, где мои слова ничего не значат, а мной вертят, как куклой.
Мы с Димой женаты три года, и все это время я старалась быть «идеальной невесткой». Татьяна Петровна с первого дня дала понять — я должна прогибаться под их уклад. Мы жили в её просторной трешке — так решил муж, потому что «маме одной тяжело». Я согласилась, думая, что как-нибудь уживемся. Но свекровь находила, к чему придраться: как я варю борщ, как глажу рубашки, даже как крашу губы. «Аня, — ворчала она, — ты должна выглядеть прилично, ты же жена моего сына!» Я терпела, потому что любила Дмитрия и боялась ссор. Но этот кредит стал последней каплей.
Все началось с ремонта их дачи под Подольском. Татьяна Петровна захотела новую террасу, дорогую мебель, даже баню. «Это для всех нас!» — твердила она. Но денег не хватало, и тогда она предложила нам с Димой взять кредит. Я была против: у нас ипотека, да и я копила на курсы бухгалтеров. «Татьяна Петровна, — возразила я, — мы не потянем, это слишком дорого». Она лишь махнула рукой: «Аня, не будь жадиной, семья важнее!» Дмитрий, как всегда, промолчал, а я почувствовала, что меня приперли к стенке.
За ужином свекровь поставила точку: «Дима, Аня, оформляйте кредит — я уже поговорила со строителями. Договор дороже денег!» Я попыталась возразить: «У нас свои расходы!» Но она перебила: «Если не хотите, я сама оформлю, но платить будете вы!» Муж пробормотал: «Мама, мы подумаем», а его сестра с мужем упорно изучали узоры на тарелках, будто меня тут и нет. Никто не сказал: «Аня права, это несправедливо». В тот момент я поняла — я здесь чужая.
Ночью я не спала, обдумывая всё. Когда я попыталась поговорить с Димой, он отмахнулся: «Ань, не усложняй, мама просто хочет как лучше». Как лучше? Для кого? Для себя? А мои планы, мои нервы — они не в счет? Я осознала: если останусь, меня сломают. Утром собрала сумку. Дмитрий растерялся: «Ты куда?» Я ответила: «К маме. Так больше не могу». Он пытался уговорить: «Давай обсудим!» Но я уже решила. Увидев мои вещи, Татьяна Петровна фыркнула: «Беги к мамочке, раз семья тебе не важна». Семья? Разве это семья?
Мама встретила меня со слезами. «Аня, — сказала она, — ты поступила правильно. Никто не вправе тебя принуждать». Здесь я наконец вздохнула свободно. Выслушав меня, она покачала головой: «Как можно так давить на человека?» Мама предложила пожить у неё, пока не решу, что делать дальше. А я пока не знаю. Часть меня хочет вернуться к Диме, но только если он поймет, что я не его тень. Другая часть думает: может, это шанс начать всё заново?
Подруга Катя, которой я всё рассказала, поддержала: «Ань, ты молодец, что ушла. Пусть теперь сами разбираются со своим кредитом!» Но добавила: «Поговори с Димой, дай ему шанс». Шанс? Я готова, но только если он выберет меня, а не мамины капризы. Он звонит, просит вернуться, но я слышу — он всё ещё сомневается. «Ань, мама не хотела тебя обидеть», — говорит он. Не хотела? А что тогда — хотела, чтобы я повелась и залезла в долги?
Теперь я ищу новую работу, чтобы больше ни от кого не зависеть. Мама помогает, и я чувствую, как возвращаюсь к жизни. Татьяна Петровна, конечно, не извинится — она всегда права. Но я больше не её кукла. Я уехала не просто к маме — я уехала к себе. И пусть Дмитрий решает: хочет ли он быть со мной или с маминой баней. А я уже знаю — справлюсь, даже если придётся начинать с нуля.
