Слушай, Алёна Мама сегодня принесла новую кастрюлю, заглянул в кухню Алексей, почесал затылок. Нержавеющая, немецкая, говорит, качественная.
Дай угадаю, теперь нам за неё платить будем? Василиса не обернулась, продолжая нарезать салат.
Ну в общем да, запинается муж.
А можешь же чек на крышку приклеить, чтоб не забыли, язвительно замечает жена. Подарки её уже начинают «нагружать»
Она же говорит, что наша старая кастрюля неудобная.
Лёша, ты в курсе, что у нас целый арсенал кастрюль? Десяток, и все в порядке.
Он замолчал, постоял на пороге, вздохнул и ушёл в комнату. Это была не первая «помощь» от неё. Сначала полотенца, потом стаканы, шторы в ванную, корзина для белья Всё «от души». А потом счёт и нытьё про «пенсию не резиновая».
Раиса Дмитриевна, мама Алексея, в семье появилась совсем недавно. Жила в другом городе, внука знала лишь по фоткам в мессенджерах. Когда Петя родился, позвонила один раз, спросила, как назвали, и исчезла. Василиса тогда подумала: «Ну и пусть. Лучше так, чем свекровь, которая в голову втыкалась».
Но прошлым летом всё изменилось. Раиса поскользнулась у подъезда, сломала бедро, после операции поняла, что дома одна не справится. Родных уже не было, и Алексей предложил ей переехать к нам.
Поживёт у нас, пока на ноги встанет. Пару недель, может, месяц.
Месяц растянулся на три. Раиса обживается медленно, но уверенно: заняла диван, беседует по телефону с подругами, громко смотрит телевизор. И постепенно начала раздавать «советы». По доброте, но с нажимом.
А зачем ведро для мусора такое крошечное? спрашивает она. Шторы в спальне уже надо менять? Какойто мрачный цвет. И обои в гостиной бы переклеить!
Потом появилось список крупных покупок: мультиварка, утюг, сковорода. Всё, что ей неудобно. Раиса ни о чём не предупреждала, просто вносила новую коробку. И добавляла:
Как будет возможность вернёте. Я же не чужая, подожду. Это для вашего удобства.
Они уже не успевали за «добротой» свекрови. Поток советов и подарков с чектолько не прекращался, даже когда она переехала в съёмную квартиру в соседнем районе.
Лёша, ты ей вернул деньги за мультиварку? спросила Василиса вечером.
Вернул, частями.
А за утюг?
Почти. Осталась тысяча.
Жена кивнула, но сил не было разбирать отношения с чужой мамой. Работы, дома, сына, которого готовили к школе, хватало. Поэтому всё шло через Алексея, но каждый разговор заканчивался одинаково.
Он пытался быть жёстче, спорил, но Раиса вспоминала про давление, дорогие таблетки, маленькую пенсию, и он сдавался.
Что я мог сказать? защищался он. Мама старается. Думает, делает всё для нас.
Да не старается, Лёша. Она давит, только с милой улыбкой.
Он замолчал, ведь знал, что Василиса права. Внутри же боролись привычка и здравый смысл, но страх обидеть мать держал его.
Самое страшное было другое. Видя мужа, Василиса думала о Петре: «Он всё это видит. Что он вынесет? Что надо молчать, когда взрослые важным видом влезают в твою жизнь? Что благодарить за непрошеную помощь?»
Тогда она поняла: так нельзя. Не изза кастрюли и не изза денег. А потому что, когда ребёнок вырастет, он должен увидеть, что «забота» без уважения не доброта, а контроль в мягкой обёртке.
Случай продемонстрировать это возник сам, но какой ценой?
Петя вернулся с прогулки необычно тихим. За ним шла Раиса Дмитриевна, сияющая, как лампа дневного света, в одной руке держала пару пакетов, в другой переполненный рюкзак.
Ну вот, собрали Петьку в школу! гордо воскликнула она у порога. Будет не хуже других!
Василиса замерла. Вчера они оббегали все магазины, выбирали вместе с Петей пенал, рюкзак и тетради с его любимым Бэтменом.
Что вы там собрали? тихо спросила невестка.
Два костюма на вырост, куртка тяжёлая, но тёплая, белые кроссовки, кожаные ботинки по акции, плюс мелочи. Пенал с «страшилкой», то красный, то синий, как он любит.
Петя опустил глаза, лицо было безрадостным. Через минуту бабушка ушла с гордо выпяченной грудью и обещанием «позвонить попозже и обсудить сумму». После этого Василиса позвала сына на кухню.
Петя, ты всё это выбирал?
Нет мальчик ёрзал на стуле. Она сказала, что лучше разбирается. Пенал с Суперменом. Когда я сказал, что не люблю его, она просто махнула рукой. И кроссовки давят.
Зачем вы их тогда взяли?
Бабушка сказала, что они растянутся.
А почему ты не позвонил? Почему ничего не сказал?
Не знаю. Меня никто не спрашивал ответил он и замолчал.
Петя виновато опустил голову. Его слова резали душу сильнее, чем удар по бюджету и наглость свекрови. Сын вынес вывод: иногда проще молчать, не перечить, терпеть, улыбаться вежливо, даже если неприятно. Теперь он терпел так же, как и Василиса. Плохой пример заразителен.
Вечером зазвонил телефон.
Ну что, скидывайтесь, бодро заявила Раиса. Одежда, рюкзак, обувь, канцтовары тысяч двадцать. Чек за куртку пришлю отдельно.
У Василисы захотелось закричать, но она сдержалась.
Раиса Дмитриевна, вы не подумали посоветоваться с нами или хотя бы с внуком? Мы всё купили ещё до вас. Пенал с Бэтменом выбрал Петя сам. Кроссовки не жмут.
Ну да, конечно. Сделала добро, а теперь в лицо плюёте? Решили меня козлом отпущения сделать? Я лучше знаю, что внуку нужно! Кто его в школу будет водить? Я! Мне его в люди выводить! Тьфу, неблагодарные!
Раиса бросила трубку. Василиса выдохнула, но напряжение не ушло, будто голова сдавила обруч.
Я поеду к ней завтра, сказал муж, обсуждая ситуацию. Поговорю. Но особых надежд не строю.
Он действительно поехал, но вернулся через пару часов, пожал плечами.
Не пустила. Через дверь разговаривали. Сказала, мол, мы ею воспользовались. Она старается, а мы вот так.
И что ты ей ответил? тихо спросила Василиса.
Сказал, что ты была права. Что я тоже так терпел в детстве. И что нельзя так лезть в нашу жизнь.
Взгляд Василисы потеплел. Муж говорил без длинных сентиментов, но она поняла: он на её стороне. Теперь их двое, и всё будет иначе. Может, не идеально, но без едкой вины.
Прошла неделя тишины. Раиса не звонила, не приходила, не напоминала о себе платными «сюрпризами». Из семьи исчез невидимый источник напряжения. Василиса ловила себя на том, что теперь не сжимается от каждого звонка в дверь или сообщения.
Полдела школьных «подарков» они решили разместить на Авито: рюкзак, часть канцтоваров, один из костюмов. Комуто достался, сестра Василисы забрала куртку для племянницы. Оставились только сапоги с наклейкой «новинка». Коробка лежала в углу гостиной, никому не решалось её открывать в ней ощущалась тяжесть всей истории.
Всё бы уладилось, если бы Петя не вышел из своей комнаты с телефоном. Лицо его было напряжённым, губы поджаты, брови нахмурены.
Мне бабушка написала, сказал он, указывая в сторону. Говорит, у неё есть подарок для меня конструктор.
Василиса взяла телефон. На фото яркий набор с роботом, о котором Петя мечтал. Они бы сами его купили, но он дорогой, так что откладывали до большого праздника и погашения «кредитов» свекрови.
Она ещё чтонибудь написала? спросила мать, скрестив руки.
Да. Что ждёт меня у неё, и что я должен попроситься, чтобы вы его привезли. На выходные. Сказала, что хочет подарить, но только если я приду. И что вы её обидели.
Алексей, стоявший за спиной жены, вздохнул. В голосе сына нет радости, лишь тяжёлая внутренняя борьба.
Ты хочешь поехать? уточнил он.
Не очень Петя опустил взгляд. Но она расстроится. И ещё надо ли говорить «спасибо», если не хочется?
Василиса опустилась на корточки, говорила медленно, стараясь объяснить.
Зайчик, благодарят за то, что делают с любовью, а не с расчётом. То, что дают с условиями, не подарок, а сделка или ловушка.
Алексей присел рядом.
Слушай, Петя. Ты никому ничего не должен, даже взрослым, даже бабушке. Если чувствуешь дискомфорт, говори нам. Мы всегда рядом.
Тогда я не хочу. Пусть она обижается, но я не хочу, тихо ответил сын.
Взгляд Алексея был спокоен, но в его глазах мелькнула личная боль, будто он говорил себе, вспоминая детство, когда доброту путали с манипуляцией.
Позже, ночью, когда Петя спал, они сидели на кухне. Алексей посмотрел в окно, потом сказал:
В детстве я думал, что нормально, когда тебе дают чтото и сразу требуют в ответ. Добро кажется долгом. Не хочешь значит, плохой сын. Я долго нес эту тяжесть.
Он повернулся к жене и покачал головой, тяжело признаваясь.
Не хочу, чтобы Петя жил с чувством вины. Пусть знает: любовь не сделка, а семья не про долги.
Утром Петя снова подошёл к Василисе с телефоном, хмурясь, нервно потирая нос.
Я написал. Можешь посмотреть? Я всё правильно сделал?
В сообщении было несколько строк: «Спасибо за фото, но я не приеду. Не хочу подарков, за которые нужно чтото делать. Мне хорошо дома». По индикатору мессенджера видно, что Раиса прочитала, но не ответила.
У Василисы защемило сердце от гордости. Семьлетний сын уже понял то, чего многие взрослые не замечают всю жизнь: отказ не каприз, а защита.
Конечно, Раиса не исчезла, проблему не решили одним махом, но они сделали главное защитили сына и дали понять, что не стоит быть удобным ради чужой любви, в которой скрыты навязанные обязательства.
