13октября, пятница. День, к которому я жила всю изнурительную рабочую неделю, уже тает, как осенний снег. За окном дождь стучит по стеклам, а на плите чуть успокаивается борщ, который я готовила больше из привычки, чем из желания.
Любовь, ты слышишь меня? голос в трубке дрожит от раздражения, почти переходит в крик. У меня нет места, куда их бросить, а у тебя выходной!
Я оторвала телефон от уха, вздохнула тяжело, снова прижала трубку к уху.
Любовь, говорю спокойно, помешивая суп, я уже сказала «нет». Завтра у меня запись к врачу, потом планирую отоспаться. Это мой единственный свободный день за две недели, и я имею право провести его в тишине.
К врачу записалась! фыркнула сестра. Тоже, наверное, на массаж или маникюр. А я, к слову, не собираюсь гулять. Мне надо в МФЦ, там очереди как в метро. Куда я с вашими детьми приду? Они всё разнесут!
Вот именно, ответила я, выключив конфорку и опустившись на табурет. Если они разнесут офис, представь, что будет с нашей квартирой, где только месяц назад закончили ремонт. Паша в прошлый раз разрисовал новые обои маркером. Ты говорила, что «это ребёнок, отмоется». Не отмылось пришлось переклеивать всю стену.
Ой, ещё раз про обои! вскрикнула Любовь. Я уже извинилась! И Серёжа обещал помочь. Он же мой брат!
Я лишь закрыла глаза. Добрый, бесконечно уступчивый Серёжа, который никогда не мог сказать «нет» своей младшей сестре, всегда был для неё удобным инструментом.
Договорись с Серёжей, отрезала я. Но помни, что завтра он тоже будет в сервисе, у него проблемы с коробкой передач, так что если ты привезёшь детей, им придётся сидеть у двери.
Ты просто эгоистка! бросила Любовь и бросила трубку.
Я положила телефон на стол, потерла виски. Тишина на кухне казалась хрупкой. Я понимала, что это лишь начало бури.
Через полчаса в дверь вошёл Серёжа, отряхиваясь от дождя, с мороза краснея.
Ох, борщ пахнет! он щипнул меня в щёку. Леночка, ты почему такая кислая? На работу чтото случилось?
Я молча налила ему суп, добавила сметану, нарезала хлеб. Когда он сел, я наконец заговорила.
Твоя сестра звонила.
Он замер, ложка в руке, и улыбнулся, предчувствуя, о чём речь.
А, Любовь Да, она сказала, что завтра ей срочно нужно кудато уехать. Может, посидишь? У неё «дело» на пару часов. Дети уже подросли, не такие уж шаловливые. Включишь мультфильмы, дадите планшет и тишь.
Серёжа, ответила я, скрестив руки, «пара часов» у Любови всегда превращаются в целый день. В прошлый раз она ушла «на минутку» в магазин, а вернулась через шесть часов с запахом коктейля и новой прической. Я тем временем отмывала кота от пластилина и спасала твою коллекцию винилов, в которую дети решили превратить в фрисби.
Она, конечно, перегнула тогда, согласился Серёжа, но сейчас действительно надо. Она одна с ними, тяжело ей. Мама звонила, просила помочь давление у неё, она их не может взять.
А у меня давление? я вспыхнула. У меня нервный тик уже готов взорваться. Я главный бухгалтер, сейчас отчётный период, я возвращаюсь домой и падаю от усталости. Завтра мой день. Хочу полежать в ванне, почитать книгу, не слышать чужих криков. Я не нанимала няню. У Любови есть бывший муж, алименты, можно нанять няню на час. Почему мы должны быть круглосуточным спасательным кругом?
Серёжа положил ложку, аппетит исчез.
Леночка, но это же семья, сказал он, сегодня поможем, завтра нам помогут.
Нам? я ухмыльнулась горько. А когда нам в последний раз помогали? Когда просили держать вашу кошку, она «аллергична», хотя аллергии нет. Когда я заболела гриппом, просила твою маму купить лекарства, а она боялась заразиться. Игра в одни ворота, Серёжа.
Он молчал, глядя в тарелку, понимая, что я права, но привычка быть «хорошим сыном и братом» держала его в плену.
Ладно, буркнул он, поговорю с ней, скажу, что не можем.
Я кивнула, но сомнения остались. Вечер прошёл в напряжённом молчании, Сергей писал в телефон, тяжело вздыхал, но больше не поднимал тему.
Субботнее утро началось не пением птиц, а настойчивым звонком в домофон. Я ещё только проснулась, потянулась в постели, посмотрела на часы девять утра.
Кто бы это мог быть? прошептала я, хотя уже знала ответ.
Сергей, бросившись в спортшорты, торопливо подошёл к домофону.
Не знаю, наверное, ошиблись, пробормотал он, избегая моего взгляда.
Домофон прозвенел снова, затем телефон.
Да, Любовь? он взял трубку, виновато глядя на меня. Мы же договаривались Ты же знала, что нельзя!
Голос за линией бил, как будто бы стоял в подъезде.
Не знаю! Я уже у подъезда! У меня запись, не могу отменить! Забирай племянников, не будь трусой! Маме сейчас позвоню, если не откроешь!
Сергей, потерявшись, посмотрел на меня.
Лен… Она уже здесь. Что мне делать? Оставить их на улице?
Внутри во мне чтото сломалось. Тонкая нить терпения, на которой держался наш семейный мир, оборвалась. Я молча встала, прошла в ванную и закрыла дверь на защёлку. Включила кран на полную, чтобы заглушить крики, которые шли из прихожей.
Через пять минут в квартире начался ад. Топот четырёх ножек, детские крики, ктото уронил чтото в прихожей, раздался крик.
Дядя Серёжа, а у тебя есть конфеты?
Где кот? Мы хотим кота!
Фу, что здесь пахнет? Я не буду кашу!
Я стояла перед зеркалом, наносила крем, руки дрожали. Слышала, как Любовь в прихожей отдаёт приказы:
Заберёшь их в пять. Я им еду положила, но смотри, может, Леночка блины испечёт. И не давайте им много сладкого у Паши диатез. Всё, я побежала, целую!
Дверь захлопнулась, Любовь исчезла, оставив проблемы за порогом.
Я вышла из ванной уже одетая: джинсы, свитер, лёгкий макияж, сумка через плечо. В прихожей царил хаос: обувь разбросана, дети уже пытались надеть мои сапоги. Сергей метался вокруг, растерянный.
Леночка, ты куда? спросил он, увидев меня.
Я же говорила, ответила я, переступая через обувь, у меня планы: врач, потом прогулка, может кино.
Что? глаза Сергея расширились. А я? А они? Мне всётаки в сервис, запись на одиннадцать, нельзя перенести, очередь две недели!
Это твои проблемы, дорогой, я взяла пальто, и проблемы твоей сестры. Вы договорились, разбирайтесь. Я сказала «нет» ещё вчера.
Леночка, ты не можешь так! в его голосе прозвучала паника, я не справлюсь с ними один, да ещё и машину чинить надо! Посиди хотя бы до обеда!
Дядя Серёжа, я хочу пить! крикнул один из мальчиков, дергая Сергея за штанины.
А Саша меня ущипнул! вскрикнул второй.
Я посмотрела на этот беспорядок, на мужа, которому, казалось, сейчас бы хватило удара, и почувствовала лёгкость. Жаль, что обычно меня тянет оставаться и разбирать чужие кучи, исчезла.
Ключи от гаража на тумбочке, если решишь ехать, бросила я. В холодильнике ничего нет, я не готовила. Закажи пиццу, всё будет поздно.
Я вышла из квартиры, захлопнув дверь, отсекая крики. На улице дождь прекратился, бледное осеннее солнце проблескнуло сквозь облака. Я глубоко вдохнула влажный воздух, чувствуя себя преступницей, сбежавшей с каторги. Телефон в сумке вибрировал звонок от свекрови, Нины Ивановны.
Я мгновение колебалась, но выключила звук. Сегодня никаких разговоров.
День прошёл удивительно спокойно. Я действительно пошла к мануальному терапевту, который вправил мне болящую спину. Потом села в уютное кафе, пить капучино с густой пенкой, читала книгу, не отвлекаясь на крики «где мои носки» или «что на ужин». Позднее сходила в кино на лёгкую комедию, смеялась от души.
Вечером, около девяти, я возвращалась домой, сердце тревожилось что там с детьми? Не разнесли ли они квартиру окончательно?
В квартире было подозрительно тихо. Обувь всё ещё валялась в прихожей, на столе открытая коробка изпод пиццы, пустые бутылки газировки. На диване спал Сергей, телевизор без звука.
Я прошла в спальню, детей не было видимо, Любовь всё же их взяла. Переоделась, заварила чай, села на кухню, включила телефон. Двадцать пропущенных от свекрови, пять от Любови, десять от мужа, куча гневных сообщений.
«Ты бесчестная!» писала Нина Ивановна. «Бросила мужа в такой ситуации! У Серёжи поднялось давление! Как ты могла так поступить с родными?»
«Спасибо за помощь, сестрёнка», язвила Любовь. «Я изза тебя вернулась на час раньше, планы всё испортила. Не ожидала такой подлянки».
Я удалила сообщения, не отвечая.
Сергей, вбродившийся в кухню, выглядел как будто только что выгрузил вагоны с углём: волосы вразнобой, темные круги под глазами.
Явилась, пробормотал он, не злобно, но с обидой. Ты хоть представляешь, что тут было?
Представляю, кивнула я, отпивая чай. Поэтому и ушла. Ты в сервис съездил?
Какой там сервис! отмахнулся он, наливая себе воды. Пришлось отменить. Они весь мозг вынесли. Драли, орёты, колу пролили на диван Пятно ещё надо вывести, а я только размазал.
Я посмотрела на него сквозь кружку.
Видишь? А теперь представь, что было бы со мной. Я бы ещё и чувствовала себя использованной.
Мама звонила, он сел напротив, глядя в стол. Ругалась сильно, говорит, что мы её не уважаем. Любовь сказала, что больше её ноги в этом доме не будут, пока ты не извиниться.
Я? Извиняться? я удивлённо подняла брови. За что? За то, что не позволила сесть себе на шею? Серёжа, честно. Любовь не ездила в МФЦ. МФЦ в субботу работает до обеда, а она привезла их в девять и планировала забрать в пять.
Откуда ты знаешь? насупился он.
Потому что я не бездействовала и заглянула в соцсети. Твоя сестра выложила сторис в час дня из торгового центра. Она с подружками в шопинг, потом в кафе, подпись «девочки отдыхают». Могу показать.
Сергей замер, лицо покраснело.
В смысле шопинг? Она же говорила, что документы срочно
Я достала телефон, открыла скриншот и молча протянула его мужу. На фото сияющая Любовь с бокалом чегото яркого, в компании двух подруг. Время публикации три часа назад.
Сергей долго смотрел на экран, его глаза наполнялись гневом.
Вот же выдохнул он наконец. А мне всё время говорили о тяжёлой судьбе одинокой матери и злых чиновниках.
Вот именно, я забрала телефон. Я не извиняюсь. И в следующий раз, когда мама или сестра будут требовать чегото, ты сам им всё объяснишь. Или показать фото Нине Ивановне?
Не надо маме, быстро сказал он. Расстроится, давление всё равно… Я сам с Любовью поговорю, серьёзно поговорю.
Он встал, подошёл и неловко обнял меня за плечи.
Прости, Леночка, я дурак. Думал, надо помогать, а получилось Диван же жалко.
Химчистку вызовем, вздохнула я, прижимаясь к его животу. За счёт Любови, конечно.
Воскресенье прошло в гробовом молчании от родственников. Никаких звонков. Похоже, Сергей действительно поговорил с сестрой, и разговор был не из приятных. Я наслаждалась тишиной, готовила лазанью, чувствуя себя победительницей, хотя знала, что теперь я враг номер один в семье мужа.
Через неделю, на дне рождения племянника Паши, шёл дождь, но Сергей уговаривал: «Пойдём на час, подарок подарим, уйдём, ребёнок не виноват». Я согласилась, решив, что худой мир лучше доброй ссоры.
За столом собралась вся родня. Любовь сидела, скрестив губы, не глядя в сторону меня. Нина Ивановна, тяжёлая женщина с властным лицом, тяжело вздыхала каждый раз, когда я тянулась за салатом.
Кушай, Леночка, кушай, ядовито произнесла свекровь, когда я положила себе кусок торта. Тебе силы нужны, ты же у нас такая занятая, такая уставшая. Куда же нам, простым людям, до твоих графиков?
Тишина повисла над столом. Дядя Миша перестал жевать.
Я поднялась, вышла в холодный вечерний дождь и, впервые за долгие годы, почувствовала, что свобода мой единственный путь вперёд.
