**Дверь нараспашку**
Когда Светлана вернулась из магазина, дверь в квартиру была приоткрыта. Не настежь — просто не до конца закрыта. Щель между дверью и косяком казалась нарочито аккуратной, будто кто-то специально оставил её именно так. Как будто вошёл, осмотрелся, замешкался на секунду — и исчез, не решив остаться. Или, может, всё ещё был внутри.
Пакеты с продуктами она поставила на пол и замерла. Сердце стучало тихо, но часто. Ни шорохов, ни шагов. Только тишина и лёгкий сквозняк, шевелящий край паласа в прихожей. И ещё — неуловимый запах чего-то чужого. Табак? Или просто холодный воздух с улицы? Она принюхалась, но запах растаял.
Она жила одна последние три года. После того как Игорь ушёл — сначала на съёмную квартиру, потом в Питер, потом в новую жизнь. Он написал ей дважды. Первый раз — чтобы забрать старый свитер, второй — чтобы сообщить, что женится. Она не ответила. Не из-за обиды. Просто не знала, что сказать, когда тебя больше не спрашивают. Да и внутри уже всё сравнялось — как снег на подоконнике: вроде следы есть, но не разобрать, чьи.
Светлана медленно вошла, окинула взглядом коридор. Всё на месте. Пальто на вешалке. Зонт у стены. Счета на полке. Ни намёка на чужое присутствие, ни сдвинутой обуви. Всё — как всегда, и всё — не так. Она закрыла дверь, повернула ключ, нажала кнопку сигнализации. Зелёный огонёк успокоил, но ненадолго. Если бы кто-то хотел войти — уже сделал бы это. И всё же — осталось чувство, будто кто-то прикоснулся к её тишине.
На кухне всё было, как утром. Плита выключена. Чашка в раковине. Книга на подоконнике, раскрытая на середине. На краю страницы — замятая складка. Она точно помнила, что положила закладку. Но, возможно, ошиблась. Или кто-то листал её. В воздухе что-то изменилось. Будто его слегка сдвинули. Будто кто-то прошёл сквозь комнату и растворился, оставив после себя лёгкую пустоту.
Она вернулась в коридор и только тут заметила: на комоде лежала старая фотография. Просто снимок, без рамки. Слегка потёртый по углам. Светлана наклонилась. Это было фото, которое она давно убрала в ящик. Она и Игорь. Лет десять назад. Он обнимает её сзади, а она смеётся. Снимали на даче у друзей. Тогда всё казалось нерушимым, почти вечным. Теперь — словно вырвано из другого времени. И кто-то положил его здесь не случайно.
Фото лежало ровно. Само не могло выпасть. Кто-то достал его. Посмотрел. Оставил. И ушёл. Или нет? Светлана огляделась, будто тень того времени ещё витала в стенах. Она прятала это фото не из злости — просто не могла на него смотреть. А теперь оно лежало перед ней, как намёк.
Она села на диван. Достала телефон. Пролистала звонки. Ничего. Сообщения — тоже пусто. Только уведомления из банка и от «ВкусВилла». Сухие строчки, в которых не было ни капли тепла.
Встала, закрыла балкон — ветер всё ещё гулял по квартире. Шелестел шторами, тихо, будто гладил их. Вечер медленно перетекал в ночь. И вдруг — звонок в дверь. Один. Чёткий. Как будто кто-то знал, что она услышит.
Светлана подошла. Взглянула в глазок. Никого. Пустая лестничная клетка, тусклый свет лампочки. Только на коврике у двери — свёрнутый плед. Их общий. Синий, в белую полоску. Почти как новый, хотя они таскали его на шашлыки, стелили на траву, сушили на верёвке у бабушки в деревне. Она помнила его запах, его шершавость. Помнила, как они укрывались им в палатке. Как в последний раз стирали его вместе, ссорились из-за порошка и потом смеялись над своей глупостью.
На пледе лежала записка. Всего три слова:
«Прости, не сумел».
Бумага была смята, будто её складывали второпях. Почерк — его. Узнала сразу, по угловатым «р» и резким «т». Как будто он всё-таки пришёл, но не решился постучать ещё раз. Или знал, что она поймёт и так.
Она постояла. Смотрела на дверь, на плед, на свою дрожащую руку. В голове мелькали обрывки: как он уходил, как звякнул ключ о подставку для обуви, как потом она боялась этой тишины. Потом взяла плед, занесла в квартиру и развернула. Внутри лежал ключ. Её старый ключ, который он когда-то не вернул. Простой, гладкий, с царапиной у основания — она помнила её, как шрам на чём-то общем.
Светлана выключила сигнализацию. Положила ключ обратно в плед. Сидела, глядя на него, как на знак чего-то незавершённого. А потом подошла к двери и тихо, почти беззвучно, снова приоткрыла её.
На всякий случай. Или на тот случай, если всё-таки что-то ещё можно вернуть.
