Позднее раскаяние
Любовь никогда особо не мечтала о втором ребёнке. У них с Сергеем уже подрастал семилетний сын, и мысль о бессонных ночах, подгузниках и детском крике её не радовала. Карьера только пошла в гору — она наконец-то выкарабкалась из декретного болота, и вот опять беременность. Сергей, конечно, всегда хотел дочку, и теперь, когда мечта сбылась, отступать было поздно.
Девочка родилась невероятно красивой: крошечное личико, пухлые губки, а главное — огромные синие глаза, будто васильки в ржаном поле. Смотреть в них хотелось бесконечно, но вскоре всё перевернулось — врачи нашли у малышки врождённый порок сердца. Лечение долгое, возможно, операция, постоянные наблюдения. Вся жизнь вверх ногами.
Люда слушала и чувствовала, как рушится её идеальный мир. Где теперь корпоративы, поездки за границу, абонемент в элитный спортзал, тусовки до рассвета и отдых с подругами в Турции? Отказываться от всего этого она не хотела. Не в тридцать лет. Сергей выслушал её и… слишком быстро согласился. Решили отказаться от ребёнка. Всем сказали, что девочка не выжила при родах.
Антонина Семёновна проработала в детском доме нянечкой двадцать пять лет. Казалось бы, ко всему должна привыкнуть, но каждый брошенный ребёнок резал её по сердцу, как в первый раз. Особенно тяжко было смотреть на эту голубоглазую малышку с ясным взглядом и доверчивой улыбкой.
Девочка сразу привязалась к Антонине: тянулась к ней, звонко смеялась, трогала её лицо маленькими ладошками. Антонина всё чаще думала: «Свои уже взрослые, живут отдельно. А мы с Петей вдвоём. Дом есть, огород, куры. Деревня, воздух чистый. Почему бы и нет?»
Поговорила с мужем. Тот молча пришёл в детдом, посмотрел на ребёнка и, быстро моргая, сказал:
— Твоё решение, Тоня. Если потянешь лечение — я не против. С деньгами как-нибудь справимся.
— Потяну, Петя, потяну! — сжала она его руку.
— Назовём Верой. Чтобы ей помогало верить в лучшее. Сама судьба имя подсказала, — сказал Пётр и вышел.
Так Вера обрела семью. Жизнь была нелёгкой: больницы, обследования, санатории. Антонина ночами дежурила у кроватки, днём штудировала медицинские справочники, выспрашивала советы у врачей. Пётр работал не разгибаясь, похудел, поседел, но стоило Вере подбежать и обнять его — и он расцветал, как яблоня весной.
Вера росла доброй и светлой. С ней ладили все, от мала до велика. Однажды, лет пяти, она несла бабке Агриппине две варёные картошки, важно вышагивая вперёд:
— Теперь вам легче?
— Конечно, Верочка, ты у нас как лучик солнца, — улыбалась старушка.
Когда пришло время операции, вся деревня молилась. Операция прошла удачно. Девочка выжила. Сердце и душа — спасены.
Прошли годы. Вера окончила школу с золотой медалью, поступила в мединститут. В один из весенних дней она гуляла по парку. Всё вокруг цвело, птицы пели, земля пробуждалась. Девушка мечтала, как поедет на майские к родителям, будет помогать маме на огороде, а вечером пить чай с мёдом на крылечке.
Вдруг что-то мягкое стукнуло её по ноге — плюшевый мишка. На лавочке сидел мальчик и ухоженная женщина.
— Зачем ты бросил игрушку? — спросила Вера.
— Она мне не нужна! Она больная и скоро умрёт! — зло крикнул мальчик.
Вера растерялась. Женщина вздохнула:
— Простите… У него порок сердца. Родителям он не нужен, вот и живёт с бабушкой…
Вера взглянула на неё. Красивая, ухоженная, но глаза… пустые, будто выгоревшие. Желая утешить, она рассказала свою историю. Как сама родилась с большим сердцем. Как её удочерили. Как мама с папой вытащили её с того света.
И тут женщина побледнела. Это была Люда.
Она смотрела и не могла оторвать взгляд. Перед ней стояла её дочь. Та самая. Васильковые глаза, знакомые черты — всё напоминало Сергея. Сердце заколотилось, дыхание спёрло.
— Не может быть… — прошептала она.
— Всё может быть! — уверенно ответила Вера. — Главное — верить и бороться! Мои родители помогли мне. И у вас получится! В добрый путь!
И она пошла дальше, оставив женщину в полном смятении.
Люда осталась на скамейке, сгорбленная, как осенний лист. Её трясло от осознания. Это была её дочь. Та, от которой она отказалась. Ради карьеры, тусовок, свободы. А свободы не случилось. Сергей ушёл, сын связался с плохой компанией, пьёт, дебоширит. Невестка сбежала, бросив больного внука на неё.
Сейчас Люда хотела вскочить, закричать: «Я твоя мать!» — но не смогла. Не имела права. Она сама когда-то отказалась. И право называться матерью потеряла.
А Вера шла по аллее, глядя в небо и улыбаясь. Она и не догадывалась, что только что спасла ещё одно сердце…
