— Отвали от меня! Я тебе ничего не обещал! Да и откуда мне знать, чей это ребёнок? Может, и не мой вовсе? Так что гуляй сама, а я поеду, — так отрезал командировочный Виталий ошарашенной Галине.
А она стояла, не веря ни ушам, ни глазам. Неужели это тот самый Виталик, что признавался ей в любви и носил на руках? Тот самый, что звал её Галочкой и сулил золотые горы? Перед ней стоял растерянный, а потому злой, чужой мужик…
Поплакала Галочка недельку, махнула Витальку вслед и решила рожаеть. Было ей уже тридцать пять, красотой не блистала, так что на новое женское счастье рассчитывать не приходилось.
Родила Галя в срок крикливую девчонку. Назвала Катей. Девочка росла тихой, беспроблемной, словно понимала: хоть кричи, хоть молчи — толку не будет. Галина её не обижала, кормила, одевала, игрушки покупала, но материнской любви не было. Обнять лишний раз, приласкать, сходить погулять — такого не случалось. Катюша тянула к маме ручки, но та отмахивалась: то дела, то усталость, то голова болит. Видно, инстинкт так и не проснулся…
Когда Кате исполнилось семь, случилось невероятное — Галка познакомилась с мужчиной. Да ещё и привела его в дом! Весь посёлок судачил: «Галя ветреная, мужик-то сомнительный! Без работы, без жилья, может, и вовсе жулик!» Работала она в сельпо, а он там подрабатывал грузчиком. Так и закрутился роман. Вскоре Галина позвала нового «жениха» жить к себе. Соседи качали головами: «Зачем в дом пускает незнакомца? О ребёнке бы подумала!» А он и правда был неразговорчивый, замкнутый. Но Галя не слушала никого — словно чувствовала, что это её последний шанс.
Однако вскоре мнение о нём изменилось. Дом Галины давно требовал ремонта. Мужских рук не хватало. А тут — Иван (так звали мужика) крыльцо починил, крышу подлатал, забор поднял. Каждый день что-то делал, и дом преображался.
Люди, видя, что руки у него золотые, начали просить помощи. А он отвечал:
— Если старый или совсем бедный — помогу. Остальным — либо деньгами, либо продуктами.
С одних брал рублями, с других — картошкой, яйцами, молоком. У Гали раньше скотины не было — куда без мужика? А теперь и сметана в холодильнике появилась, и домашнее молоко.
Галя, никогда не блиставшая красотой, с ним словно помолодела — добрее стала, мягче. Даже к Кате ласковее относилась. Улыбалась, а у неё, оказывается, ямочки на щеках.
Катя росла, в школу пошла. Как-то сидела на крыльце, смотрела, как дядя Ваня работает. Потом к подружке убежала, а вернулась к вечеру. Открыла калитку — и обомлела. Во дворе… качели! Они слегка покачивались на ветру, будто звали её.
— Это мне?! Дядя Ваня, это вы?! — не верила своим глазам Катя.
— Тебе, Катюша! Принимай работу! — рассмеялся обычно угрюмый мужчина.
Девочка вскочила на сиденье, раскатывалась так, что ветер свистел в ушах. Счастливее её не было никого на свете.
Галя уходила на работу рано, так что стряпню взял на себя дядя Ваня. Какие он пироги пёк! Какие запеканки! Именно он научил Катю готовить, сервировать стол.
Зимой, когда дни стали короче, он провожал её в школу и встречал, нёс портфель, рассказывал истории. Как ухаживал за больной матерью, продал квартиру, чтобы помочь ей. Как родной брат обманом выгнал его из дома.
Он научил её рыбачить. Летом на рассвете они ходили на речку, сидели тихо, ждали клёва. Так он учил её терпению. А потом купил велосипед и учил кататься. Когда она падала, мазал зелёнкой разбитые колени.
— Иван, убьётся же девчонка, — ворчала Галя.
— Не убьётся. Надо уметь падать и вставать, — отвечал он твёрдо.
А на Новый год подарил коньки «Снегурочка». За праздничным столом (который они накрыли вместе) ждали боя курантов, смеялись, чокались. А утром Галина с Иваном проснулись от визга:
— Коньки! Ура! Спасибо! — Катя прижимала подарок к груди, по щекам текли слёзы.
Потом они пошли на речку. Он расчищал лёд, она помогала. Учил кататься. Она падала, но он терпеливо водил её за руку, пока она не поехала сама. А когда собрались уходить, она бросилась ему на шею:
— Спасибо за всё! Спасибо, папа…
Теперь плакал Иван. Слёзы катились сами и замерзали на морозе.
Катя выросла, уехала учиться в город. Жизнь преподносила трудности, но он всегда был рядом. Провожал её на выпускной, привозил продукты, чтобы его доченька не голодала.
Он вёл её под венец, когда она выходила замуж. Вместе с мужем Кати стоял под окнами роддома, ждал внуков. Любил их, как редко любят родных.
А потом ушёл, как уходят все. На прощании Катя, стоя рядом с матерью, бросила горсть земли и сказала:
— Прощай, папочка… Ты был лучшим отцом. Я всегда буду помнить тебя.
И он остался в её сердце. Не как дядя Ваня, не как отчим, а как отец. Ведь отец — не тот, кто родил, а тот, кто воспитал, кто был рядом в радости и горе.
