Отец жил один. После ухода жены одиночество окутало его, как тяжёлый чёрный плащ. Всё стало серым. Ничто не радовало ни солнечные дни, ни крепкий чай по утрам, ни старые фильмы, что когда-то собирали всю семью. Работа оставалась единственной опорой. Пока были силы, он шёл туда, потому что дома царила невыносимая тишина. Она звенела в ушах и разрывала сердце.
Дни текли один за другим, словно копии: утро, автобус, работа, дом, тени на стенах, пустые вечера. Сын и дочь навещали всё реже, почти исчезнув из его жизни. Их звонки были краткими, из вежливости. Потом они перестали отвечать. Он часами бродил по улицам, вглядываясь в лица прохожих, надеясь увидеть что-то родное. Старости он не боялся умереть в одиночестве, да.
Он чувствовал, как гаснет внутри. Душа болела, сжималась. Он вспоминал жену хотел извиниться, но так и не набрал её номер. Он всё ещё любил её. Жалел, что так много не сказал.
А потом дочь появилась на пороге. Он обрадовался, как ребёнок. Приготовил её любимые пироги, налил чай, достал старые фотоальбомы хотел вспомнить былое. Но визит был не для этого.
Пап, сказала она ледяным тоном, ты живёшь один в трёхкомнатной. Это несправедливо. Продай. Купишь себе однушку, а остальные деньги отдашь мне.
Он не поверил своим ушам. Ждал, что она рассмеётся, что это шутка. Но в её взгляде не было ни капли иронии.
Я ничего не продам. Это мой дом ваша детская тут, здесь мы жили с матерью
Ты уже пожил! бросила она холодно. Мне эти деньги нужнее! Ты один, зачем тебе столько места?
Когда придёшь ещё? слабо спросил он, не узнавая собственный голос.
Она равнодушно взглянула на него, надевая туфли, и бросила:
На твои похороны.
Дверь захлопнулась. Он застыл. Потом рухнул на пол. Боль в груди била, как молот. Он пролежал так три дня. Без еды, без сил, без надежды. Позвонил сыну.
Дима, приезжай мне плохо, прошептал он.
Сын выслушал. Наступила тишина. Потом он сказал:
Пап, не обижайся, но трёшка тебе и правда не нужна. Хочу машину, помог бы Приехал бы, если решишь продать.
И снова тишина. Та, что звенит в ушах и оставляет пустоту в душе. Он положил трубку. Понял, что у него больше нет детей. Только чужие люди с его кровью.
На следующий день он зашёл в аптеку. Там случайно встретил брата бывшей жены. Тот удивился, кивнул.
Наташа? спросил он, как она?
Уехала в Италию, коротко ответил мужчина. Вышла за итальянца. Нашла своё счастье.
«Нашла своё счастье» Эти слова жгли. Он был не против её счастья. Он был против собственной пустоты.
Утром он проснулся с тяжестью в груди. За окном висело низкое хмурое небо. Накинул пальто, вышел. Прошёл несколько улиц. Нашёл старую скамейку во дворе. Сел. Закрыл глаза. Сердце сделало последний, мучительный удар.
Его душа, уставшая от боли, равнодушия и тишины, наконец поднялась туда, где никто не предаёт. Где никто не просит последнего. Где, может быть, кто-то снова скажет: «Пап, я скучал»
Но это было уже не здесь.
