Она пришла первой
Татьяна Сергеевна поднялась с петухами, как заведено у неё с сорокалетнего стажа на фабрике. Даже на пенсии, вот уже третий год, биологические часы не сбить. Тихими шагами, чтобы не потревожить Ивана Кузьмича, направилась на кухню, поставила чайник. За окном — кромешная тьма, но она знала: скоро забрезжит рассвет.
Сегодня — день особенный. Первое сентября, и внучка Софьюшка идёт в первый класс. Татьяна Сергеевна переживала больше самой первоклашки. Всю неделю перекладывала в шкафу форму, пересчитывала тетрадки, проверяла ранец. Иван Кузьмич лишь крутил у виска:
— Ну куда ты мечешься, как шальная? Сын-то наш сам в школу бегал — жив-здоров!
— А я первой хочу быть, — стояла на своём Татьяна Сергеевна. — Первой её у школы встретить, первой поздравить.
Муж не понимал её порывов. Бабушки, по его мнению, только путались под ногами. Но Татьяна Сергеевна помнила, как тридцать лет назад провожала в школу своего Витьку. Тогда она вкалывала в две смены, домой — лишь к ночи. На линейку пришла Витькина бабка, её мать. А сама Татьяна Сергеевна рыдала у проходной, сжимая кулаки от бессилия.
— Не реви, — утешала соседка Глашка. — Вот вырастит сынок, внуков начнёт плодить — тогда и наверстаешь.
Теперь наверстывала.
Заваренный чай задышал терпким ароматом. Татьяна Сергеевна налила его в любимую кружку с васильками, присела к столу. На подоконнике красовались три букета: один куплен на рынке, второй — из палисадника, а третий вечером приволок Иван Кузьмич. Кряхтел, дескать, «ерунда это всё», но всё же притащил.
— Три букета — перебор, — заметила жена.
— А вдруг училок несколько? — отмахнулся муж. — Мало ли что.
К семи утра Татьяна Сергеевна уже стояла под душем. Надела парадное платье — голубое в горошек, берегла для особых случаев. Припудрилась, подвела брови. В зеркале смотрела на неё взволнованная дама с сияющими глазами.
— Ты что, на свиданку собралась? — пробурчал проснувшийся Иван Кузьмич.
— Хочу для внучки красивой быть, — ответила жена.
— И так красотка, — буркнул он в подушку.
В семь тридцать позвонил Виктор.
— Ма, мы выезжаем. Сонька вся извелась, ночью не спала.
— А я и вовсе глаз не сомкнула, — призналась Татьяна Сергеевна. — Иду к школе, буду ждать.
— Ма, линейка в девять!
— Знаю. Но хочу первой быть.
Виктор вздохнул. К маминым чудачествам он привык. После рождения Соньки Татьяна Сергеевна будто сбросила лет десять. Носилась с внучкой по детским площадкам, покупала куклы, пекла пряники. Виктор с женой лишь диву давались.
— Ладно, мам. Не замёрзни там, утро холодное.
Забрав букеты и сунув в сумку конфеты «Мишка на севере», Татьяна Сергеевна двинула к школе. Идти минут пятнадцать, но она не спешила. Хотела продлить это утро, это сладкое ожидание.
У крыльца уже маячила женщина с цветами. «Неужели не первая?» — ёкнуло сердце. Присмотрелась — да это же Людмила Степановна, соседка с пятого этажа!
— Внука провожаете? — спросила Татьяна Сергеевна.
— Внучка. Алёнка, — кивнула та. — А вы?
— Софьюшка моя.
Разговорились. Людмила Степановна оказалась душевной: полжизни проработала в поликлинике, сейчас на пенсии.
— Всю жизнь мечтала внучку в школу проводить, — призналась она. — Дочка поздно замуж вышла. Уж думала, не дождусь.
— А у меня наоборот, — вздохнула Татьяна Сергеевна. — Сына проводить не смогла — работа. Теперь навёрстываю.
К школе подтягивались другие бабушки. Все — в павлопосадских платках, с дрожащими руками. Татьяна Сергеевна смотрела на них и думала: у каждой — своя история.
Вот идёт Зоя Никитична из соседнего подъезда. Растит внучку Настеньку одна после гибели дочери. Девочка робкая, боится, что над её платьем смеяться будут.
— А платье-то я сама шила, — переживает Зоя Никитична.
— Никто не посмеётся, — успокоила её Людмила Степановна. — Дети нынче добрые.
Рядом пристроился дед с гладиолусами. Николай Петрович. Внучку Катю из детдома взяли с женой.
— У нас умничка, — хвастался он. — И читает, и до ста считает. Только стесняется.
К девяти подтянулись родители с детьми. Виктор с женой и Сонькой. Девочка — в белой блузке, синей юбочке, с бантами. Ранец новый, с пони.
— Бабусь! — завопила внучка, бросаясь к Татьяне Сергеевне.
— Родная моя! Не боишься?
— Чуть-чуть. Ты зачем так рано?
— Чтобы первой тебя обнять!
Сонька прильнула к бабушке. Та была ей ближе родителей — всегда с пирогами, сказками, терпением.
Линейка прошла как в тумане. Директор говорил, старшеклассники пели, а Татьяна Сергеевна не сводила глаз с внучки. Та лишь изредка оглядывалась — на месте ли бабуля?
Когда прозвенел звонок, Виктор уговаривал мать идти домой. Но Татьяна Сергеевна осталась — вместе с другими бабулями.
— Как будто мы сами за парты сели, — шутила Зоя Никитична.
— У меня до сих пор коленки дрожат, — смеялась Людмила Степановна.
После уроков Сонька вылетела из школы с горящими глазами:
— Бабусь! Всё так здорово! Учительница добрая, я с Настькой подружилась!
Дома ждал праздничный стол: торт «Прага», пироги, компот. Сонька взахлёб рассказывала про уроки.
— А бабуля меня ждала! Первая пришла, последняя ушла!
— Ну просто героиня, — подмигнул Виктор.
Вечером, за чаем, Иван Кузьмич спросил:
— Довольна?
— Ещё как. Говорит, завтра тоже жди.
— И пойдёшь?
— А то! Пока не освоится.
Муж покачал головой, но в глазах — одИ когда через год Сонька с гордостью прошептала: «Бабусь, я теперь всех буквы учу!» — Татьяна Сергеевна поняла, что ради этого стоило вставать затемно и приходить первой.
