**Переходный возраст**
Оксана шагала домой, вымотанная до предела. В одной руке – потрёпанная сумка, в другой – пакет с купленными по дороге продуктами. Ноги подкашивались от усталости, хотелось рухнуть прямо на асфальт и не шевелиться. Но дома ждал Артём. Сын. Единственный свет в её жизни. Не будь его, она давно бы махнула на всё рукой.
Кому-то с рождения везёт – живут, как сыр в масле катаются. А вот Оксане судьба словно всё время подножки подставляет. В десятом классе, на дне рождения подруги, она познакомилась с парнем старше себя на два года. Казался ей взрослым, уверенным, таким, для кого нет преград. Влюбилась без памяти.
Красавицей Оксана не была, но в юном возрасте и не надо – милая, с живыми серо-голубыми глазами, каштановыми волосами до плеч, стройная, с мягкими чертами.
В январе маму положили в больницу с воспалением лёгких. Квартира осталась в их полном распоряжении. Вот тогда всё и случилось – то, что происходит с наивными девочками в семнадцать. Поверила сладким речам, обещаниям, клятвам в любви.
Когда поняла, что беременна, сразу бросилась к нему.
«А я тут при чём? Какой из меня отец? Посмотри на меня! Ищи другого лоха…» – бросил он и исчез, будто его и не было.
Что делать? С кем посоветоваться? Время шло, а признаться маме Оксана не решалась.
Пришла весна, пора менять зимнюю одежду на лёгкую. Оксана стояла перед зеркалом, тщетно пытаясь застегнуть джинсы на округлившейся талии. Блузка тоже не сходилась на груди.
«Ты что, поправилась?» – раздался за спиной мамин голос. Оксана вздрогнула. «Давай-ка…» – мама резко развернула её к себе, ахнула и схватилась за сердце.
«От кого? Какой срок? Почему молчала?!» – запричитала она.
Крики, слёзы, полотенце, которым мама размахивала, грозясь ударить. Потом они сидели на диване, обнявшись, и рыдали вместе. Аборт делать было уже поздно.
Оксана окончила школу, но никуда не поступила. В конце сентября родила мальчика, в чертах которого угадывался тот самый ветреный парень.
Когда сын подрос, мама через знакомых устроила Оксану в ЖЭК. Работа ей ненавистна – вечные жалобы жильцов, угрозы, крики. Голова пухла. За дополнительные деньги по вечерам мыла кабинеты и затоптанные коридоры конторы. Сын рос, требовал новых вещей, платить за детский сад.
Артём рос тихим, не доставлял хлопот. Оксана во всём себе отказывала, только бы он ни в чём не нуждался.
Когда он пошёл в школу, мама серьёзно заболела и через восемь месяцев умерла. Оксана взяла ещё одну подработку – уборку в соседнем офисе. Мытьё полов – ещё куда ни шло, но приходилось и окна чистить, и после ремонта убираться. Возвращалась домой еле живая.
А потом сына накрыл переходный возраст. Стал колючим, замкнутым. На вопросы отмахивался, огрызался. Оксана понимала – за ним нужен глаз да глаз. В таком возрасте и до наркотиков недалеко. Но сил хватало только на ужин да формальный вопрос: «Как школа?»
В последнее время стала замечать у Артёма синяки, ссадины. «На физре упал», – бурчал он.
А однажды увидела его с девочкой. Не то чтобы плохой, но выглядела странно: чёрная балахон на три размера больше, рваные джинсы, розовые волосы и кольцо в носу. Может, и хорошая, просто мода такая.
Попыталась поговорить – Артём огрызнулся и захлопнул дверь. Решила: первая любовь как корь – переболеет и пройдёт. Но сердце болело. Целыми днями он один дома. Главное, не повторил бы её ошибок.
Идёт она с работы, еле волоча ноги, всматривается в окна своей квартиры. Тёмные квадраты – Артёма нет.
Поднимается по лестнице, сгорбившись, как загнанная лошадь. Пакет режет пальцы, хоть брось. Вдруг мимо проносится Дима, его друг.
«Дима?» – окликает она. – «Ты куда так мчишься?»
Парень, пробежав ещё пару ступенек, останавливается, разворачивается.
«Тётя Оксана… Артёма нет дома? Тогда он с ними…»
«Говори понятно! Где он? С кем?!»
«Танька, его девчонка, подбила пацанов испытать его. Если перепрыгнет с крыши на крышу – значит, любит. А они снимут на телефон, выложат в сеть. Я хотел его предупредить… Побегу, вдруг успею!» – и он уже несётся вниз.
«Дима!» – кричит она ему вслед, но дверь уже хлопнула.
Руки разжимаются сами, пакет падает, продукты рассыпаются. Пакет молока лопается, белая лужа поОна бросилась за Димой, сердце колотилось так, будто вот-вот вырвется из груди, а в голове звучала лишь одна мысль: «Успеть бы, только бы успеть».
