— Зачем ты нянчишься с этой девочкой? Она тебе чужая!
Это история Ларисы, которую она сама рассказала — и позволила передать дальше. Каждое слово в ней правда. Каждое — до боли знакомо тысячам таких же женщин.
Я вышла замуж во второй раз. Мой первый муж, Виктор, погиб страшно — возвращался ночью на машине, не справился с управлением. Мне тогда было двадцать пять, дочке Светлане — всего три годика. Жизнь только начиналась, планы строили, мечтали. А осталась я одна с ипотекой, без работы, в декрете. Родители Виктора давно умерли, мои — деревенские, под Уфой, сами еле сводили концы с концами.
Но, как ни странно, рядом оказался человек. Это был Дмитрий — друг моего покойного мужа. Он приезжал, привозил Свете конфеты, помогал по хозяйству. Я сначала держалась — вдова, горе ещё свежо. Потом… потянулась. Он стал родным. Кто-то, может, осудит, но сердце не камень. Виктора я не предала — он живёт в нашей дочери. Но и жить надо дальше.
Через год мы с Димой расписались. Его родня меня не приняла. Мать, Галина Степановна, сразу дала понять: «Нам чужой ребёнок не нужен». Но Дима проявил характер. Настоял на своём. Решили: будем жить в их доме на окраине, с огородом и садом. А мою квартиру — сдавать, чтобы были деньги.
Я согласилась. Наивная дура. Думала — семья, опора, тепло. А получилось иначе… С первых дней свекровь командовала: «Постирай, прополи, накорми». На Свету смотрела как на воздух — ни слова, ни взгляда. Будто девочки не существовало. В своём же доме дочь стала невидимкой.
Я работала без передышки — и дома, и в огороде. Спина гудела, руки в трещинах. А свекрови всё мало. И однажды я услышала разговор, который не забуду никогда:
— Ты чего с этой девчонкой возишься, Димка? — шипела она. — Она тебе не родня! Только деньги на неё тратишь. Роди себе нормального ребёнка — вот о ком думать надо.
— Мам, хватит! — огрызнулся он. — Это моя семья, и я сам решаю.
Я сделала вид, что не слышала. Но сердце оборвалось. Эти слова впились, как нож.
Потом у нас родился сын — Сашка. Вылитый Дима. Те же глаза, та же улыбка. Вот тут свекровь ожила. Целыми днями возилась с внуком. А Свету — как игнорировала, так и продолжала. «Не трогай», «Не мешай», «Отойди от брата». Однажды она так толкнула девочку, что та упала. Терпению пришёл конец.
— Хватит! — закричала я. — Она не тряпка, не пустое место! Это моя дочь, и вы будете с ней считаться!
Мы наговорили друг другу лишнего. Но после этого свекровь притихла. Хотя бы не трогала Свету. Любви, конечно, не случилось.
А недавно… Дима валялся на диване в выходной. Мне позвонили из школы: Света на физре подвернула ногу, увезли в больницу. Я к нему:
— Поехали! Светке плохо!
А он лишь махнул рукой:
— Это не мой ребёнок. Не хочу портить выходной. Пусть полежит, ничего с ней не случится.
Меня бросило в дрожь. Стало так гадко, так страшно. Я собрала Сашку, выбежала на улицу и попросила соседа отвезти нас в больницу. Слава Богу, только растяжение. Обрабатывали, перевязывали — отпустили домой.
Но домой — к моим родителям. Я позвонила квартирантам: освобождайте жильё, через неделю мы заезжаем.
Вечером позвонил Дима:
— Где вы с сыном? Что за спектакль?
Я ответила тихо:
— Мы не вернёмся. У меня двое детей. Научишься любить обоих — приходи. Но только ко мне.
Он молча положил трубку.
Что он выберет — не знаю. Но я решила твёрдо: лучше одна, чем с человеком, для которого моя дочь — чужая.
