— Как это не можете? Это же ваша мать! Вы рыдали у её постели, а теперь отказываетесь хоронить? — Алёна задыхалась от возмущения.
— Алёна Сергеевна, пациентка из четвёртой палаты сказала, что Никифорова скончалась.
Алёна отложила ручку, встала, проверила в зеркале, не выбилась ли прядь из-под медицинской шапочки, и вышла из ординаторской.
Дверь палаты была приоткрыта. Войдя, она увидела сгорбленного мужчину у кровати Галины Петровны Никифоровой. Он что-то шептал, прерывисто вздыхая. Алёна сразу поняла — женщина мертва: глаза закрыты, рот слегка приоткрыт.
На соседней койке старушка тут же поманила её:
— Уже десять минут стоит. Вздыхает, прощения просит. Никого звать не велел, сказал — попрощаться хочет, — шепотом долгоносила бабка, округляя глаза для важности.
Алёна вернулась к умершей:
— Надо вынести её из палаты, другие пациенты… — она замолчала, когда мужчина резко обернулся. Его лицо было заплаканным, красным. — Ваша мать умерла. Это уже не изменить, — тихо сказала она.
«Взрослый мужик, а так убивается. Наверное, были близки», — подумала она с жалостью.
— От чего её лечили? — хрипло спросил он.
— Обычно спрашивают, от чего умерли. Пойдёмте, объясню. — Алёна развернулась к двери, но он схватил её за руку. — Что вы себе позволяете?! Мне больно!
— А вы почему позволили ей умереть? Она никогда не болела! — голос его сорвался.
Алёна вырвалась.
— Если вам не жаловалась — не значит, что здорова. Может, щадила. Или помощи не ждала. Две недели здесь лежала, а вы ни разу не пришли. Теперь слёзы льёте.
— Я не знал. В командировке был. Соседка сказала… — пробормотал мужчина.
— Пойдёмте, — устало повторила Алёна. Но он не двинулся.
Она вышла, распорядилась. Но сын Галины Петровны так и не зашёл. Медсестра Наташа сказала — ушёл. «Придёт позже», — решила Алёна.
Через два дня позвонили из морга: за телом никто не явился.
— Как не явился?! — вспомнила она плачущего мужчину. — Разберусь.
Вечером нашла в карте телефон. Долго звонила, наконец услышала хриплый голос:
— Чего надо?
— Я врач вашей матери. Вы собираетесь её хоронить?
— Я… не могу…
— Как не можете?! Напились и забыли? Это же ваша мать! Вы рыдали у неё, а теперь… — Алёна едва не задохнулась. — Тело в морге держат бесплатно неделю, потом…
— Вы её убили, а теперь звоните… — в трубке — треск, гудки.
— Хам! — вслух сказала Алёна. — До чего же надо напиться, чтобы мать не похоронить?!
Она знала — бывает всякое. Но этот случай не выходил из головы.
***
С матерью у Алёны были сложные отношения. Та растила её одна, строжайше запрещала возвращаться после девяти, не разрешала красить волосы, покупать «непрактичные» вещи.
На втором курсе Алёна сбежала к однокурснику. Он женился на ней, когда она забеременела, но после выкидыша охладел. Вторая беременность закончилась разводом — застала его с другой.
О матери узнала случайно от соседки. Та лежала в больнице. Алёна пришла, умоляла перевести в свою, но мать отказалась.
После выписки та не пустила их с сыном жить к себе. Год Алёна разрывалась между работой, ребёнком и матерью.
Потом та перестала её узнавать. В моменты просветления кричала:
— Пришла, чтоб квартиру получить?! Не дождёшься!
Но перед смертью, в редкую минуту ясности, они помирились.
***
СлуИгнат молча кивнул, глядя на дорогу, и Алёна вдруг поняла, что они оба наконец-то научились прощать — не только других, но и себя.
