В уютной квартирке на окраине Нижнего Новгорода разыгралась настоящая семейная драма, которая могла бы стать сюжетом для сериала про молодых родителей. Двадцатипятилетняя Арина, молодая мама, стояла над кроваткой сына, чувствуя, как внутри всё клокочет от усталости и обид. Её история — классический пример того, как молодую семью испытывает на прочность быт, свекровь и собственные нервы.
«Мы с мужем устроили разборки по полной программе, — вздыхает Арина, утирая покрасневшие глаза. — Да, я не идеальна, но ведь я же отвечаю за нашего Сашеньку! Малыш у нас нежный, как пух, капризничает без конца — видимо, скоро зубы пойдут. Весь день его ношу на руках, даже борщ сварить не успела.»
Маленький ребёнок — это вам не котлеты пожарить, но её супруг, Артём, видимо, живёт в параллельной реальности.
«Он пришёл с работы и давай орать, что голодный, как бандит после отсида! — голос Арины дрожит от негодования. — А ещё возмущался, что я не выскочила его встречать, как жена декабриста! А я в это время Сашку укачивала — даже дышать боялась, чтоб не разбудить. Какие тут почести мужу?»
Артём, похоже, думает, что быть матерью младенца — это как в рекламе памперсов: всё легко, чисто и с улыбкой. Арина же тащит на себе весь дом: ребёнок, уборка, готовка. А муж? Он «добытчик», и ему подавай уют, щи с капустой и квартиру, блестящую, как новая монета, будто у жены есть волшебная палочка.
Арина из кожи вон лезла, чтобы быть идеальной женой, матерью и домохозяйкой в одном лице. Но Сашка не даёт ей ни минуты покоя, и порой она не успевает даже пыль протереть, не говоря уже о трёх блюдах на стол. Родители далеко, работают, помощи ждать не от кого. А со свекровью, Людмилой Петровной, отношения — как лёд на Волге в марте: вроде и тает, но провалиться можно в любой момент.
«Свекровь изначально была против нашего брака, — с горечью вспоминает Арина. — Говорила, что мы слишком зелёные, что не потянем семью. А по сути — просто не хотела отпускать своего Артёмка. Пророчила нам развод через год. Но мы до сих пор вместе. Хотя… иногда я сомневаюсь, надолго ли.»
После рождения Саши Арина пробовала наладить отношения со свекровью. Казалось, прогресс есть: Людмила Петровна даже улыбнулась пару раз и подарила внуку медвежонка. Но до душевности было, как от Москвы до Владивостока.
«И тут Артём заявляет, что я зациклилась на ребёнке! — Арина еле сдерживает слёзы. — Говорит, что я только Сашкой и живу, а про него забыла. Предложил в выходные смотаться в ТЦ, а сына оставить с его мамой.»
Арина ни разу не оставляла Сашу ни с кем. Малыш на грудном вскармливании, привязан к ней, как шнурок к ботинку. Свекровь видела внука раза три — как она с ним справится? Но Артём упёрся рогом.
«Моя мать четверых вырастила! — заявил он. — Она знает, что к чему. У неё опыта — как у старой районной педиатра.»
Он даже купил молокоотсос, чтобы Арина могла оставить молоко. Но Сашка упрямо не признаёт бутылочку — плачет, выгибается, словно чует подмену.
Артём поставил ультиматум: если Арина не согласится, устроит скандал на всю квартиру. Людмила Петровна, впрочем, не против посидеть с внуком пару часов. Но Арину гложет тревога.
«Я не доверяю ей, — признаётся она. — Не потому что она плохая. Просто… это мой ребёнок. Мой Сашка. А если он зарыдает? А если она не поймёт, что ему нужно?»
Артём же твердит, что им срочно нужно время вдвоём.
«Мы не только родители, мы ещё и муж с женой! — рявкнул он в запале. — Или ты забыла, что это значит?»
Эти слова резанули Арину по живому. Она любит мужа, но его претензии как-то не вяжутся с реальностью. Она не спит ночами, кормит, укачивает, меняет памперсы — и всё в одиночку. А он требует романтики, ужина при свечах и улыбок, будто она не живой человек, а многофункциональная жена-робот.
Теперь Арина перед выбором: поддаться на уговоры, зажав страх, или стоять на своём, рискуя новым скандалом. Сердце разрывается. Она боится за сына, но и брак трещит, как ледокол во льдах.
«Я не знаю, что делать, — шепчет она, глядя на спящего Сашку. — Если откажусь, Артём скажет, что я его не уважаю. А если соглашусь… смогу ли я себе простить, если что-то пойдёт не так?»
Что же делать Арине? Переступить через страх и доверить ребёнка свекрови? Или биться за своё право быть рядом с сыном, даже если это приведёт к крикам и хлопанью дверями? Может, она действительно преувеличивает? Или её тревога — это тот самый материнский инстинкт, который нельзя игнорировать?
