Возвращение Кузи: история одной любви, которая сильнее смерти
Пять лет назад в тихом дворе на окраине Казани моя жизнь перевернулась. Был жаркий летний день, и вдруг я услышала за окном жалобный скулёж. Думала — котёнок. Открыла окно, глянула вниз… и сердце упало. В грязной канаве, завёрнутый в рваный целлофак, дрожал маленький щенок. Его выбросили, как ненужную ветошь.
Я бросилась на улицу, ноги подкашивались. Спустилась в канаву, подняла его на руки — грязного, перепуганного, еле живого. Он тут же прижался ко мне, и я поняла: он мой. Моя радость. Моя судьба. Муж был против — жили в съёмной однушке, денег еле хватало. Но я не могла оставить его.
Во дворе стояла разбитая «девятка» соседа, давно не ездимая. Уговорила его отдать ключи — сделала там Кузе временный дом. Так с ним и началась наша война: с соседями, с мужем, с самой собой. Люди ворчали, кто-то даже подсыпал отраву. Муж злился: «Ты нас с ума свела из-за пса!» Но мне было плевать. Лишь бы Кузя был жив.
Он рос, встречал меня с работы, играл, скулил по ночам, когда я уходила. Иногда в три часа я спускалась — просто чтоб он меня увидел и успокоился. Он хватал меня за пальцы, когда я кормила его сосиской. Если задерживалась — не спал. Ждал. Ждал, пока я приду, поглажу его, поднимусь домой… и только тогда засыпал у машины.
Муж ревновал: «Ты его больше, чем меня, любишь». А я уже не представляла жизни без Кузи. Когда я слегла с инфекцией — он два дня не ел. Сосед звонил в панике: «Что с тобой? Он под окном сидит, ничего не берёт, ждёт…» Я не выдержала — с температурой побежала к нему.
Он полюбил наш двор, носился с ребятишками, вилял хвостом перед соседями. Те, кто раньше ворчал, теперь подкармливали его тайком. Он стал частью моего мира. Я боялась опоздать — он ждал. Узнавал звук моей машины, бросался навстречу, прыгал, лизал лицо. Только с ним я чувствовала себя нужной.
Мужа он боялся — хоть тот его и не трогал. Видимо, чувствовал холод. Зато ночами гонял бродячих псов, защищая двор, как сторож. На мои дни рождения вся семья собирала кости — знали, что Кузя ужинает первым. Его знали все. И все в конце концов полюбили.
А потом… я была на дне рождения у подруги. Смеялась, веселилась. И вдруг — звонок. Дрожащий голос: «Скорее домой… Кузя…»
Я бросила всё — торт, гостей, сумку. Бежала, как сумасшедшая. Увидела его — и рухнула на асфальт. Кузя лежал у подъезда, израненный, в крови. Глаза залиты красным, тело — как тряпка… Я кричала, рыдала, не знала, что делать. В районе нет ветклиники. Муж в ступоре, соседи в растерянности.
Кузя не отзывался, только тихо стонал. Мужики отнесли его за гараж, где потише. А я сидела дома, глотала успокоительное, молилась. Утром побежала туда… но его уже не было.
Соседи сказали: «Ночью стая вернулась. Он ушёл… Ушёл, чтобы умереть один. Не хотел, чтоб ты видела…»
Я рухнула без сознания. Меня откачивали, потом слегла. Температура, апатия. Не ела, не разговаривала. Друзья звонили: «Да ладно, это же просто дворняга!» Но Кузя был не просто пёс. Он был — всё.
На третий день муж неожиданно заявил: «Одевайся. Поедем». Я отказалась, но он настоял. Думала — в лес свозит, отвлечь.
Приехали на дачу. Он обнял меня и прошептал: «Не мог смотреть, как ты пропадаешь. Я же люблю тебя…» Я попыталась улыбнуться. И вдруг… знакомый лай. Я рванула вперёд. И увидела — Кузя! Лежал на старом покрывале, слабый, но живой! Даже подбежать не мог — только голову поднял и хвостом задвигал…
Оказалось, той ночью муж пошёл искать его. Нашёл полумёртвого, привёз сюда. Вызвал знакомого ветеринара, зашили раны, прокапали. Не говорил мне — ждал, пока Кузя окрепнет.
Я смеялась сквозь слёзы, кружилась от счастья. И поняла тогда: муж действительно любит меня. А Кузя — выжил. Потому что любовь — она лечит. Всё.
Сейчас строим дом. Ещё только фундамент, но будка для Кузи уже готова. И это — главное.
Потому что такие, как он, не умирают. Они живут в сердце…
