Елене Семёновне стукнуло шестьдесят. Солидная дата, важный рубеж. Всю жизнь она преподавала в университете, вырастила дочь Светлану — умную, независимую, как ей виделась, женщину. На пенсии одиночество стало давить сильнее, и, подобно другим бабушкам её поколения, она всё чаще вздыхала: «Светочка, пора ребёночка завести. Хоть внуками порадуюсь». Казалось бы, обычные материнские намёки. Дочь отшучивалась, махала рукой, пока однажды… не согласилась.
Муж Светланы, Дмитрий, IT-специалист с доходом выше среднего. Сама она — энергичная, с железным характером, вечно в разъездах. За три года брака они успели запустить стартап, обанкротиться, объехать Кавказ на попутках, отгулять на рок-фестивале у Волги под Казанью, пожить в хостеле Грузии, исколесить Урал на велосипедах и встретить Новый год в палатке под Мурманском. Светлана носила джинсы, не признавала помад и познакомилась с Димой на студенческом концерте в родном Воронеже.
Когда мать в очередной раз завела речь о внуках, Светлана неожиданно кивнула. А на юбилейном вечере Елены Семёновны прозвучал тост, от которого сердце ёкнуло: «Мамуля, готовься — станешь бабушкой!» Слёзы, объятия, блеск счастья в глазах. С того дня пенсионерка жила ожиданием: вязала шапочки, копила на коляску, штудировала форумы о раннем развитии. А молодые продолжали гонять по миру — конференции, арт-резиденции, фриланс-проекты. «Беременность — не болезнь», — отмахивалась Светлана, катаясь на лыжах до восьмого месяца.
Проблемы грянули на седьмом месяце, когда стюардессы отказались пустить её на рейс в Узбекистан. Дочь ругалась не на мужа, улетевшего в одиночку, а на «отсталые правила авиакомпании».
Мальчика назвали Артёмом. Белобрысый, кареглазый — вылитый херувим с открытки. Бабушка рыдала от умиления. Но уже в роддоме Светлана огорошила: «Грудью кормить не буду — привяжется». Няню она присмотрела заранее, но Елена Семёновна вскипела: «Через мой труп!» С тех пор внук поселился в её квартире.
С трёх месяцев Артём стал её ежедневной заботой. Приезжала к ним на рассвете, уезжала затемно. Пеленала, качала, лечила колики. А потом Диме позвонил приятель: продавали домик в Абхазии за бесценок. «Шанс раз в жизни!» — уговорил он Свету. Улетели, оставив ребёнка «на пару дней».
Дни стали неделями, затем месяцами. Вернулись через год, когда Артёму исполнилось 365 дней. Помаячили сутки, подарили конструктор — и снова в аэропорт. «Вернёмся, когда в школу пора. Наняли бы помощницу, не геройствуй», — бросила на прощание Света, сунув конверт с рублями.
Елена Семёновна конверт выбросила. Для неё внук не был «временной обязанностью». Он научился говорить «ба» раньше, чем «ма». Засыпал под её сказки о Жар-птице. Да, ныли колени, скакало давление. Но разве любовь измеряется возрастом?
Теперь они неразлучны: песочница, поликлиника, первые буквы по азбуке. А Светлана шлёт селфи с горнолыжных курортов, сессий коворкинга, кадры «свободной жизни». Только в её кадры не влезает сын. Но бабушка знает: придёт день, когда он спросит, почему на фото вместо мамы — чужие моря. И ей будет что ответить.
Потому что внуков не дарят, как юбилейный торт. Их растят — день за днём, ночь за ночью.
