Привет, подруга, слушай, что со мной случилось прошлой ночью. Моя собачка Ася всю ночь завывала, так что я почти не спала. Утром, зайдя к ней в будку, я чуть не упала от испуга в ней лежал какойто маленький человечек.
Ночь была просто адская: дождь лил как из ведра, молнии разрезали небо, а гром грохотал так, что стены дрожали. Деревья гнулись, ветки ударялись о забор, вода заливала двор, превращая его в небольшое озеро. Казалось, всё вокруг рушится.
Но когда первые лучи солнца просочились сквозь шторы, всё стало как будто бы только вчера. Небо стало кристальноголубым, воздух свежий, пахнет мокрой землёй и только что распустившейся зеленью. Я потянулась, вышла на веранду и глубоко вдохнула эту утреннюю прохладу будто природа заново родилась.
Вспомнила, как в разгар бури Ася вдруг начала жалобно завывать, а не лаять, а не рычать. Я тогда не придала этому значения, думала, что её испугал гром. Но теперь, глядя на двор, я ощутила тревогу. Обычно Ася встречала меня у веранды, виляя хвостом, прыгала и ласкалась. Сейчас же она лежала в будке и не спешила выходить.
Сердце сжалось. «А не пострадала от бури? подумала я. Была же такая сильная молния». Я подошла ближе и тихо позвала:
Ася, дорогая, всё в порядке?
Из тёмного угла будки медленно высунулась морда с печальными, настороженными глазами. Ася не прыгнула, не вбежала к мне, а просто лежала, прижав уши, и смотрела на меня с какимто горьким видом, словно охраняла чтото важное.
Я прошептала, чувствуя лёгкий холодок по спине:
Что с тобой, милая?
Затем я позвала на кухню нож и отрезала пару кусочков колбасы любимого лакомства Аси. «Может, проголодалась?», подумала я. Но даже запах мяса её не приманил. Ася просто лежала, будто у неё совсем нет сил, или проснулся древний материнский инстинкт, заставляющий её охранять то, что спрятано в будке.
Я насторожилась такое поведение у неё никогда не было, даже в самые страшные грозы она бегала ко мне за защитой. А сейчас наоборот, отстранялась, охраняла своё пространство. В голове крутилось: «Не заболела? Не укусила змея? Может, какаято болезнь?»
Я без раздумий достала телефон и набрала ветеринара Леонида Ивановича, с которым зналась уже давно. Он обещал приехать как можно быстрее. Через двадцать минут к дому подъехала небольшая, но ухоженная машина, из которой вышел высокий седой мужчина в очках, держащий черный диплом.
Леонид Иванович был не просто ветеринаром, а почти целителем, умеющим «слышать» животных. Он осмотрел будку и мягко позвал:
Ася, девочка, выходи. Покормись у меня.
Но собака лишь тяжело ворчала, прижимаясь к стенке. Никогда раньше она так не рычала на знакомых. Это было не просто странно это пугало.
Он пробормотал:
Чтото не так. Раньше она бросалась ко мне, как к родной. Что случилось?
Я дрожала голосом:
Боюсь, что больна.
Леонид задумался:
Может, клещ? Или укус? Надо её вытащить, осмотреть.
Я осторожно схватила Асю за ошейник. Она не сопротивлялась, но и не спешила вылезать. Когда стало ясно, что она не уйдёт, она медленно, с явным недовольством, выползла наружу, всё время озираясь назад.
Тут ветеринар крикнул:
Там чтото шевелится!
Я подбежала и замерла. В глубине будки, свернувшись калачиком на старой тряпке, лежал крошечный мальчишка с грязной куклой в обнимку. Его лицо было бледным, глаза полны слёз, одежда рваная и мокрая, на ногах босиком. Он выглядел так, будто его забыли, бросили между реальностью и кошмаром.
Врач прошептал, не веря глазам:
Что это?
Я выдохнула:
Это не «что», а «кто». Это ребёнок! Я не могу его вытянуть сама помогите!
Леонид, поправив очки, аккуратно посмотрел внутрь. Ася снова заурчала, но я успокоила её:
Всё в порядке, Ася. Мы никому не навредим. Ты молодец, ты его спасла.
Он вынул малыша на руки. Тот проснулся, потер глаза, встревоженно огляделся и заплакал. Я взяла его на руки он был лёгок, как перышко, явно давно не получал еды. На нём была грязная футболка, штаны в пятнах, а ноги покрыты царапинами.
Я тихо спросила:
Кто ты, малыш?
Он молчал, лишь глазами полными страха смотрел на меня, будто ждёт наказания.
Я сказала, что вызову полицию, но врач прервал меня:
Стой. Я знаю этого ребёнка. Это Ромка, сын Оксаны Оксаныпреступницы.
Оксана та девчонка из нашей школы, когдато весёлая, а потом погрузилась в преступный мир, стала пить крепкие напитки, воровать, попадать в ножные. Сначала её осудили условно, потом дважды грабёж почтальона, кража пенсий. За решёткой у неё появился сын Ромка, которого сразу отправили в детский дом.
Я спросила:
Но её же отпустили?
Врач кивнул:
Недавно, взяли из интерната. Не ради любви, а чтобы показать, что «я тоже мать». На деле же она часто оставляла ребёнка одного, спя и пренебрегая им. Такие родители надо лишать прав.
Во мне вспыхнула горечь и гнев. Я сама мечтала о детях, дважды надеялась, дважды теряла малышей. Врачи не могли объяснить причину, но всё указывало на то, что ребёнок был выброшен, как ненужный.
Я решительно сказала:
Пока оставлю его у себя. Я его накормлю, согрею, вылечу. Потом отведу к Оксане, чтобы она увидела, что делает со своим сыном.
Я дала тёплую воду, мягкое полотенце, детское мыло и с любовью умыла Ромку, будто он был моим собственным ребёнком. Затем одел его в свою футболку, завернула в плед и посадила за стол. Он молча и быстро ел, будто боялся, что блюдо отнимут.
В этот момент в дом вошёл мой муж Андрей, высокий, крепкий, с добрыми глазами.
Любимая, ты чтото нашла? Я принёс хлеб он замер, увидев мальчика.
Это Ромка, сын Оксаны. Я нашла его в будке у Аси, ответила я.
Андрей посмотрел на ребёнка, потом на меня. Он знал, как я страдаю от невозможности иметь своих детей, как каждый чужой крошечный человек рвёт сердце.
Понятно, сказал он тихо. Что нужно?
Купи ему обувь и одежду. Всё новое, попросила я.
Он не стал задавать вопросов, сразу пошёл в магазин. Через час вернулся с пакетами: новые ботинки, тёплая куртка и даже красную игрушечную машинку с блестящими колёсами. Ромка впервые за долгое время засмеялся.
Позже, когда мальчик уснул, он шепнул:
Не хочу к маме
Спи, малыш, прошептала я. Никто тебя никуда не уносит.
Андрей обнял меня.
Он не хочет к ней, я его понимаю.
Я решила сходить к Оксане, узнать, что происходит.
Дом Оксаны оказался полуразрушенным, окна разбиты, в воздухе стоял запах хмеля, табака и отчаяния. Внутри темно, грязно, пусто. Когда я вошла, в горле зашипело от дыма.
Кто там? прозвучал хриплый голос. Беленькая есть?
Оксана, это я Александра. Мы учились вместе.
А не узнаёшь? Зачем пришла?
Твой сын у меня. Я нашла его в будке. Он был без обуви, голоден, напуган.
И что? Пусть бегает. Где спал?
Ты же мать! Как ты можешь так говорить?
А ты кто, чтобы меня учить? крикнула Оксана. Верни моего сына! Иначе получишь ремень!
Я посмотрела ей прямо в глаза:
Он не вернётся к тебе. Я вызову полицию. Ребёнок не должен расти в таком аду.
Оксана вдруг смягчилась:
Подожди не нужна полиция У меня только он есть моя кровь
Тогда прибери дом в порядок, живи нормально. Потом поговорим.
Неделю прошёл, но ни один человек не пришёл. Я вернулась и увидела печальную сцену: Оксана лежала в кровати без признаков жизни, от алкогольного отравления. Мы с Андреем её похоронили. После этой трагедии мы решили официально принять Ромку в семью.
После всех проверок, допросов, анализов органы опеки дали добро. Ромка стал нашим сыном.
Два года прошли. Весна снова зацвела. Во дворе бегал Ромка, уже подросший, играл с щенками Аси той самой собачкой, что спасла его в ту бурную ночь.
Сынок, осторожнее! кричала я.
Ничего, сынки украшают мужика! смеялся Андрей, поправляя шапку нашей дочери Дарины, которой годик, и которая радостно бормотала на своём детском языке, наблюдая за братом.
Вот так, подруга, из шторма и беды получилась настоящая семья, где любовь важнее крови. Слушай, если когданибудь понадобится помощь, помни: иногда судьба дарит нам самых дорогих людей в самый неожиданный момент.
