Ожидай меня
Прислонился спиной к шершавой прохладной стене, закрыл глаза. Казалось, не шелохнётся. Но через пару минут заставил себя оторваться и направился в ординаторскую.
Спустя несколько часов он вышел за ворота больничного комплекса. Две кружки крепкого кофе прогнали усталость. Прямо от ворот тянулась аллея, упираясь в дорогу. Солнечные лучи пробивались сквозь листву, рассыпая по асфальту дрожащий узор. Не припомнил, чтобы ходил здесь раньше — всегда приезжал на машине. А сейчас вдруг захотелось пройтись по этому живому ковру из света, щурясь от солнца. Всё равно дома никто не ждёт.
Иван медленно шагал, наслаждаясь теплом и тишиной после отшумевших тополиных метелей. Лето перевалило за половину, впереди отпуск. Сегодня он выиграл очередной бой у костлявой старухи — отвоевал жизнь пациента.
На одной из скамеек сидела девушка в светлом платье, склонившись над книгой. Рыжие пряди скрывали её лицо. Ему вдруг нестерпимо захотелось разглядеть её. Подошёл и остановился.
Девушка перелистнула страницу, не замечая его.
— Интересное чтиво? — спросил Иван.
Она дочитала абзац, закрыла книгу, придерживая страницу пальцем, чтобы он увидел обложку.
— «Дорогой мой человек», — прочитал Иван вверх ногами.
Девушка подняла голову. Веснушчатое лицо, но это не портило — наоборот, придавало озорства. Выразительные тёмные глаза, пухлые губы. Свежая, как первая майская зелень. «Золотая», — подумал он, глядя на рыжие пряди, горящие на солнце.
— Медициной увлекаешься или автор нравится? — поинтересовался Иван.
— Подала документы в мединститут.
— Значит, почти коллеги. — Он одобрительно улыбнулся и присел рядом.
— А вы врач? — в её глазах вспыхнул интерес.
— Хирург.
— Вы? — недоверчиво переспросила девушка.
— А что такого? Не похож? Или все хирурги в вашем представлении — седые мрачные дядьки?
Она рассмеялась, и веснушки заплясали на её носу.
— А какая у вас специализация?
— Похвально, что разбираешься. Хотелось бы сказать, что пластический хирург — звучит солиднее. Увы, обычный. Кто-то же должен резать аппендициты и вынимать камни из жёлчного.
Девушка засмеялась — звонко, как колокольчик.
Ему вдруг захотелось покрасоваться перед ней, показать себя бывалым профессионалом. Иван начал рассказывать, что в реальности хирургия — не романтика, а тяжёлый труд. Каждый раз — риск, каждый стол — поле боя. Приврал слегка, упомянув сегодняшний случай, приукрасив детали.
Сначала она смотрела настороженно, потом — с восхищением. И под этим взглядом он почувствовал себя почти супергероем. Понимал, что несёт чушь, но остановиться не мог — так хотелось понравиться этой золотой девчонке.
— Вы спасли человеку жизнь и так спокойно об этом говорите? — серьёзно спросила она.
— Будни. Любая операция — лотерея. Казалось бы, пустяк, а может обернуться катастрофой. — А ты кем хочешь стать?
— Ещё не решила. Сначала поступить надо. — Она глянула на часы и вскочила. — Ой, опаздываю!
— У больницы моя машина. — Иван тоже поднялся. — Давай, подброшу.
По дороге девушка рассказала, что живёт с тётей Галкой, сестрой матери. У них есть пёс — старый спаниель Барсик. Так назвал его покойный муж тёти. У тёти ноги болят, так что выгуливать Барсика приходится ей, Ане. А пёс старый, терпеть не может — если не вывести вовремя, будет конфуз.
— Тётя вредная? — поинтересовался Иван.
— Да ну, добрейшая душа. Взяла меня к себе, хотя у неё и ноги ноют, и давление скачет.
— А откуда ты в Питер приехала?
— Я тут всю жизнь живу. В пятом классе мама умерла. Живот у неё болел, а она в больницу не шла. Пришла из школы — она без сознания на полу. Вызвала «скорую». Оказалось, аппендицит лопнул, перитонит. Отец после этого запил. Под колёсами автобуса погиб — то ли случайно, то ли нет. Вот и живу у тёти.
Аня выскочила из машины и помчалась к подъезду. На пороге обернулась. Иван помахал ей, и она исчезла за дверью.
Оставшись один, он тут же перестал чувствовать себя героем. Просто уставший хирург. Её было жалко. Хорошая девчонка, пробивная. Столько на её веку уже выпало.
Через месяц, после отпуска, Иван Геннадьевич Соколов шёл по больничному коридору. Молодая санитарка мыла пол. Из-под шапочки выбилась рыжая прядь. Что-то знакомое. Пациентка? Чья-то родственница?
Девушка подняла голову.
— Вы? Здравствуйте! — в её глазах мелькнула радость. Он её вспомнил, хоть имя и вылетело из головы.
— Здравствуй. Ты вроде в институт собиралась, а не на работу? — почему-то сразу перешёл на «ты». — Или тут кто-то лежит?
— Поступила. Решила подработать до начала учёбы.
— Правильно. Медицину надо изнутри знать. Может, передумаешь. Не хирургом же, надеюсь?
— Посмотрим. — Она пожала плечами, и он вдруг вспомнил — Аня.
— Рад тебя видеть. — Иван пошёл дальше, чувствуя её взгляд в спину. Походка сама собой стала развязнее.
С тех пор, проходя по отделению, он всегда искал её глазами. А заметив, останавливался поболтать о пустяках.
Как-то застал её у ординаторской. Сразу понял — ждёт.
— Сегодня последний день. Через неделю учёба начинается, — сказала она и покраснела. Веснушки потемнели.
— Не передумала? Тогда давай отметим. И поступление, и окончание трудового пути. Договорились? Ожидай меня, хорошо?
Аня кивнула, улыбаясь во всё лицо.
Через два часа Иван спустился в холл. Она сидела на стуле, но вскочила, увидев его. Вышли вместе. Теперь она не санитарка, а студентка.
Поужинали в кафе, потом гуляли по набережной.
— Ты не спешишь? А тётя? — спросил Иван.
— Уехала к подруге в ВелиТётя уехала к подруге в Великий Новгород, а старый Барсик умер на прошлой неделе — вот она и сбежала от грустных воспоминаний.
