ПЕЧАЛЬНО, НО НЕ ПОЗДНО
В двенадцать лет у Агафьи назначена операция. Простая, плановая: час под наркозом, лёгкие манипуляции и выписка в тот же день. Понастоящему ей хотелось, чтобы Иван Петрович ехал с ней, но она отменила своё требование, зная, что у него плотный график и открытие нового филиала в Москве уже на подходе.
Всё будет в порядке, сказала она, позвоню, как всё закончится. и, бросив в её руку несколько пакетиков сухого корма для котов, живущих в подвале дома, она бросилась к выходу.
Иван поправил галстук, ещё раз придирчиво посмотрел в зеркало, схватил папку с проектом и направился на работу. Должность генерального директора компании «АльфаТех», которую он вывел в лидеры российского рынка за несколько лет, требовала полной отдачи. И он отдавал её каждый свободный момент, убеждая себя, что делает всё ради них: ради Агафьи, ради её котов, ради той маленькой радости, которую она находила в кормлении бездомных животных.
Он вовсе не был против кошек, но воспринимал её увлечение как пустую привычку, не приносящую пользы. Поэтому всякие попытки завести бездомных котов дома встречали от него категоричный отказ. «Нет смысла», говорил он, «нет пользы». Он предлагал ей компромисс породистого азиатского кота, который выглядел бы статусно, но простым котом из подвала он не видел ценности. Агафья устала ждать, когда он поймёт её.
***
Операция простая плановая ничего особенного а я должен был поехать с ней! повторял он себе снова и снова, пока не дошёл до безумия. Он бросал всё, мчался в больницу, держался за края белого халата, дрожал от взгляда врача. Он рвал проект на части, стоял на коленях у кровати, упирался лбом в её руку, умолял её не бросать его, вернуться, открыть глаза, произнести хотя бы слово.
Но она молчала. Ни он, ни она не знали, что простая плановая операция и час под наркозом могут обернуться кoмой
Мы делаем всё, что в наших силах, говорил врач.
Вы ничего не делаете! рыдал Иван, оплачивая её перевод в отдельную палату.
Есть шанс, нужно ждать, успокаивала медсестра.
Где же шанс?! вопил он, когда через неделю Агафья всё ещё не приходила в себя.
Он перепробовал всё: лучшие специалисты, музыку, долгие разговоры, цветы в её палате. Он почти перестал появляться на работе, лишь бы быть рядом в каждый свободный момент. Уговаривал, обещал, даже шантажировал. Поддаваясь мгновенной слабости, целовал её, вспоминая сказку о спящей красавице, и с каждым днём всё глубже погружался в отчаяние, в звериную ярость, желающую разрушить всё вокруг. Перевернутый стул, разбитая ваза, сумка, брошенная в порыве гнева, и разноцветные пакетики корма, рассыпавшиеся по полу. Она так и не успела накормить котов тех самых «бесполезных» котов, к которым он относился с показным равнодушием.
Дурак! Господи, какой же он дурак! думал он. Хотел бы откатить время, стереть всё ошибкой пальца, ползти к ней на коленях, спасать её и её котов, полюбить их ради неё.
Но адреналин вдруг спал, и, уставившись на беспорядок, Иван дрожащими руками собрал разноцветные пакетики, чтобы через десять минут стоять у двери подвала и снова кормить бездомных котов.
***
Это называется фелинотерапия, серьёзно сказал лечащий врач, наблюдая, как Иван заносит в палату шестую по счёту переноску.
Значит, мы будем первыми, проговорил он, выпуская животных из клеток.
Это её коты, понимаете? Её! Я отдам всё, лишь бы сказать ей об этом. Чтобы просто
Я предупредю персонал.
Спасибо, я должен был сделать это раньше
Никогда не теряйте надежды. Мы учимся на ошибках, помните об этом.
Я не забуду больше не забуду.
***
В двенадцать лет у Агафьи снова операция. Простая, плановая, час наркоза, выписка в тот же день. И она больше не просит его присутствия, но её глаза светятся, когда Иван, отряхнув галстук, с ухмылкой надевает шесть шлейков подряд на сопротивляющихся котов. Её коты те самые подваловые, блохиные, под тяжестью которых она воспряла год назад, не понимая, что происходит.
Семь пар глаз, сверлящих её, шесть лёгких вдохов на пределе слышимости и один победный крик радости они навсегда останутся в её памяти. Возможно, поэтому сейчас, когда ей снова предстоит операция, она не боится. Видя уставшего мужа, на его рубашке виснут цветные волоски шерсти, она улыбается шире и смеётся над прохожими, которые оглядываются. Муж в дорогом костюме, окружённый шестью бездомными, но ухоженными котами, каждый тянет поводок в свою сторону, сквозь улицу раздаётся возмущённое «Мяу?!» зрелище не для слабонервных.
Операция. Простая. Плановая. Час наркоза, выписка в тот же день. И если вы не перестанете грызть всё подряд, в следующий раз останетесь дома, тихо произносит Иван, сидя в больничном дворе, окружённый котами, с лёгким, но всё ещё красивым букетом роз на коленях.
Он бросает взгляд на часы, ухватывает шесть разноцветных поводков, проверяя, не ослабли ли шлейки, и смотрит в окно палаты, где просыпается после операции Агафья. Скоро ему разрешат зайти, и он, наконец, сможет пожаловаться на шестерых хвостатых бездельников, которые без неё не слушают его. Сказать, как он её любит, и будет любить всегда, даже когда она будет день за днём исчезать в кошачьем приюте, построенном его фирмой несколько месяцев назад.
Придурок, конечно Но вспоминая день, когда она открыла глаза, он каждый раз убеждается: пока Агафья рядом, нет ничего важнее в его жизни. И он будет продолжать воплощать её капризы, даже если они кажутся глупыми, потому что они делают её понастоящему счастливой.
Пока ещё не поздно цените каждый миг, ведь именно в мелочах кроется смысл жизни.
