— Так это ты всё устроила, бабуля? — спросила Настя, глядя на портрет.
После ссоры с мужем Настя не сомкнула глаз всю ночь. Она давно чувствовала, что в их отношениях что-то не так, но когда вечером он пришёл домой и заявил, что любит другую, она всё равно не была готова. Он ушёл, а она рыдала до утра, кутаясь в одеяло и жалея себя.
То ей хотелось его вернуть. Но вернуть — значит простить измену. А Настя не была уверена, что сможет после этого снова доверять Артёму.
То в голову лезли мысли о мести — пусть и ему будет больно. Но любовь не исчезает в одночасье, даже после предательства. Поэтому она отложила эти мысли на потом, а вместо этого стала размышлять, как жить дальше.
Перед самым рассветом Настя вдруг вспомнила, как каждое лето родители отправляли её в маленький городок под Питером к бабушке, и как там было хорошо. Вот бы вернуться туда, снова стать той маленькой девочкой…
Но бабушки не было уже три года. Настя не помнила, чтобы родители продавали её квартиру. Может, там живут какие-то родственники? Надо спросить у мамы. С этой мыслью она наконец уснула.
Ей приснился парк возле бабушкиного дома. Бабушка в бежевом плаще и соломенной шляпке сидит на скамейке и смотрит, как Настя с каким-то мальчишкой играют со щенком. «А я знала, что ты приедешь, ждала», — вдруг сказала бабушка и посмотрела прямо на Настю. Не на ту маленькую девочку из сна, а на неё, сегодняшнюю, взрослую.
От этого взгляда Настя проснулась. Сон был настолько живым, что ещё долго она чувствовала бабушкино присутствие.
Чем больше Настя вспоминала сон, тем яснее понимала — это знак. Раз бабушка ждёт, значит, надо ехать.
— Мам, а что с бабушкиной квартирой после её смерти? Вы её не продали? Там никто не живёт? — спросила она вечером.
— Нет, конечно. Какие ещё родственники? Бабушка оставила завещание — квартира твоя.
— То есть я могу там жить? — обрадовалась Настя.
— Ты куда это собралась? В Подмосковье? И что ты там будешь делать? Какая блажь? — начала возмущаться мама.
— Мам, я не могу так. Мне нужно побыть одной, разобраться в себе…
Дело в том, что их с Артёмом квартира была его, подарена родителями. Оставаться там Настя не смогла и переехала к маме. За два года самостоятельной жизни она отвыкла от маминых нравоучений, а теперь снова слушала, что Артём «одумается», что таких мужей больше не найти, и что надо простить…
— Но квартира старая, давно требует ремонта. Тебе там будет только хуже. Хочешь сменить обстановку — поезжай на юг.
В другой раз Настя так бы и поступила, но сон не давал покоя.
— А ключи от бабушкиной квартиры у тебя есть?
— Ключи? Где-то должны быть… — Мама покопала в ящике комода. — Вот, кажется, они. — Она протянула Насте связку из двух ключей. — Пока папа был жив, он занимался квартирой. Я туда даже не заглядывала. Давно пора продать.
— Я съезжу, посмотрю, потом решим. Ладно? — Настя сжала ключи в кулаке.
— Ты серьёзно? А работа?
— Возьму отпуск. Мам, не отговаривай — мне нужно уехать.
На следующий день Настя с красными глазами пришла к начальнице и подала заявление на отпуск. Та посочувствовала, сказала, что все мужики — сволочи, и подписала.
Вечером Настя собрала вещи, а утром села на электричку. Через четыре часа такси остановилось у старой кирпичной пятиэтажки. Настя поднялась на второй этаж и замерла перед коричневой дверью.
Её вдруг охватили сомнения. В прошлое не вернёшься, бабушки нет, да и от себя не убежишь. Но ехать обратно сил не было. Надеясь, что ключ подойдёт, она вставила его в замок. К её удивлению, он легко провернулся.
Квартира встретила её знакомым запахом, пылью и тишиной. Без бабушки всё казалось чужим. Она распахнула окна, осмотрела комнаты, переоделась и принялась за уборку: сняла занавески, чихая от пыли, вымыла полы.
Когда она плюхнулась на диван, сил не осталось даже на душ. Зато не было сил и на жалость к себе, на мысли об Артёме.
Решив, что на сегодня хватит, она собралась в душ, как вдруг резкий звонок врезался в тишину.
На пороге стояла полная женщина лет пятидесяти с кудрявыми волосами и круглым лицом.
— Здравствуйте! Вы новые жильцы? А то слышу — шум…
— Нет, я внучка Нины Петровны. Приехала…
— Настенька? А я — Валентина Ивановна, но можно просто Валя. Ты не помнишь меня? Ты в детстве с моим Васей играла…
Десять минут Валя говорила без остановки, не замечая, что Настя молчит.
— Мы бы купили у тебя квартиру. Сын женится — удобно же, когда рядом! Жаль, конечно, что ты приехала… Ой, то есть я рада! Но если передумаешь — только нам!
Наконец Валя замолчала.
— Ой, заговорилась. Если что — мы за стенкой.
От её болтовни у Насти разболелась голова. После ухода соседки она приняла душ, выпила чаю и пошла за новыми занавесками — старые уже не отстирать.
На следующий день Настя проснулась разбитой, но зато солнце светило в окно сквозь новые шторы.
В ванной капал кран, оставляя ржавые подтёки. Настя безуспешно пыталась закрутить его и расстроилась — неужели придётся покупать новый?
Она вспомнила про Валины слова и решила попросить помощи у её мужа. Дверь открыл сам Николай — высокий и худой, полная противоположность жене. Он взял инструменты и починил кран.
— Прокладки поменял — теперь как новый.
Настя предложила ему чаю. Только они сели, как раздался дребезжащий звонок.
На пороге стояла Валя.
— А я ключи забыла, муж не открывает, может, в больницу ушёл…
Настя впустила её, надеясь, что та увидит Николая и они уйдут. Но Валя заметила две чашки.
— Ты не одна? — её лицо исказилось. — Ах ты, старый козёл! Где ты?
Она металась по квартире, заглядывая во все углы. Настя присоединилась к поискам, но Николая нигде не было.
— Может, он по трубам ушёл? — шутливо предположила Настя.
Валя замерла, потом рванула домВаля ворвалась обратно в свою квартиру, а через минуту Николай вылез из-под занавески, тихо сказав: «Спасибо, Настенька, а то без головы остался бы», и быстренько скрылся, оставив Настю в очередной раз смеяться над этой удивительной семейкой.
