После того как младший сын женился и перебрался к супруге в новый район, тишина в доме стала звонкой. Пространство, прежде гудевшее спорами, музыкой, топотом подростковых кроссовок, теперь напоминало музей после закрытия. Мы с мужем Сергеем жили в ритме двух зубных щёток, двух тарелок в раковине и бесконечных вечеров у телевизора.
— Может, возьмём собаку? — произнёс он однажды, разглядывая иней на окне. — Хоть кто-то будет встречать с работы…
Сердце ёкнуло. Я ждала этого вопроса, но каждая клетка тела сопротивлялась. Сергей грезил псом ещё со времён студенчества, но тогда мешали сессии, съёмные квартиры, рождение детей. Теперь — тишина, просторная трёшка в Люберцах… и его глаза, словно у мальчишки, потерявшего мяч.
— Сережа, родной… — прикрыла ладонью его руку, чувствуя, как дрожат пальцы. — Ты же помнишь мою астму. Даже у соседки в гостях, когда её кошка приближается, начинаю задыхаться…
Он резко повернулся, и в его взгляде мелькнуло что-то новое — не разочарование, а азарт:
— Сейчас есть гипоаллергенные породы! Цвергшнауцеры, например. Или китайская хохлатая — они вообще почти без шерсти. Давай съездим в питомник?
Губы сами сложились в извиняющуюся улыбку. Его мечта длиною в тридцать лет упиралась в мою медицинскую карту с детства: отёк Квинке в шестом классе после контакта с овчаркой, месячный больничный в подростковом возрасте из-за котёнка у подруги. Даже антигистаминные помогали лишь отчасти.
— Милый, я не хочу стать заложницей твоей мечты. Представь: я на «скорой», ты один с питомцем, чувство вины… — голос сорвался, выдав страх, который копился годами.
Он притянул меня к себе, и запах его одеколона смешался с ароматом заваривающегося каркаде.
— Прости. Просто… Когда Даша позвонила вчера, сказала, что беременна, я вдруг понял: теперь они точно не вернутся. А нам… Нам нужен новый смысл.
— Может, создадим его вместе, но без риска? — прошептала, уткнувшись в его плечо. — Есть же приюты, благотворительность…
Неделю мы составляли списки: я предлагала танцевальные курсы для пенсионеров, он — аквариум с экзотическими рыбками. Но ничто не цепляло, пока Сергей не принёс распечатку с сайта приюта «Лапки добра» в Балашихе.
— Что если станем кураторами? — в его голосе звучала осторожная надежда. — Будим ездить по выходным, помогать с выгулом. Ты можешь заниматься кошками — говоришь, на них реакция слабее.
Первая поездка запомнилась лаем за снежными сугробами, запахом антисептика и… тишиной. Не домашней, гнетущей, а наполненной смыслом. Сергей прикорнул на корточках рядом с слепым метисом, которого бросили на трассе. Я же, в маске и перчатках, вычёсывала персидского кота — бывшего «звездного» питомца, выброшенного после съёмок в рекламе.
С тех пор суббота стала священной: мы чистили вольеры, организовывали фле
