« Позднее пробуждение свекрови »
« Когда никого не осталось, свекровь вспомнила о нас. Но слишком поздно »
Прошло больше десяти лет, как я с Владимиром. Вышла за него в двадцать пять. Он не единственный сын: у него два старших брата, оба давно устроены карьеры, дома, семьи. Идеальная картинка, как говорится. Их мать, Галина Соколова, женщина с характером, не из тех, кто прячется за чужими спинами. Одна подняла троих сыновей, ни разу не согнувшись.
Сразу после помолвки я почувствовала её неприязнь ко мне. Ничего в открытую, но всё читалось в её молчании за столом, косых взглядах, «забытых» звонках. Я делала вид, что не замечаю. Может, не оправдала её ожиданий? Или она не хотела отпускать младшего?
Ведь Владимир был её опорой. После отъезда старших он остался помогать: продукты, врачи, бумаги. А потом появилась я. И её жизнь перевернулась.
Я пыталась заслужить её расположение. Готовила сложные блюда, звала на праздники, подбирала подарки. Даже пробовала называть её «мамой», но слово застревало в горле. Она оставалась холодной, а я чувствовала себя чужой в этой семье.
Когда родился наш сын Артём, Галина стала чаще навещать. Недолгое потепление: как только старшие подарили ей других внуков, наш ребёнок стал невидимкой. На Новый год она ездила к ним, звонила каждую неделю, а нас будто стёрла из памяти. Хуже всего? Она «забывала» мой день рождения, если только Владимир не напоминал. Ни слова, ни открытки. Сначала болело, потом смирилась: не всем дано иметь двух матерей.
Годы шли. Жили скромно, но достойно. Родилась дочь Алина. Владимир работал, я занималась детьми. Свекровь оставалась где-то на краю нашей жизни та же дистанция, редкие визиты. Мы не настаивали.
В прошлом году умер её муж. Удар сломил её. Врачи, таблетки, диагноз «старческая депрессия». Старшие сыновья приехали один раз, оставили продукты и пропали. Мы же навещали её в московской квартире не часто, но больше них.
А потом, в середине декабря, она позвала нас на праздничный ужин. «Вы мне нужны», прошептала она. Я согласилась, несмотря на всё. Бросить слабого человека нельзя.
Я готовила закуски, украшала торт, а она вздыхала на диване. «А Дмитрий с Сергеем приедут?» спросила я. Пожала плечами: «Да кому они нужны?»
Ближе к полуночи она вдруг поднялась: «Садитесь. У меня предложение». Голос дрожал. «Я просила других невесток взять меня к себе. Они отказались. Так что переезжайте сюда. Взамен оставлю вам квартиру».
Как гром среди ясного неба. Столько лет равнодушия А теперь, когда другие отвернулись, она вспомнила обо мне? Будто трёхкомнатная в Москве может стереть двадцать лет холода?
Владимир пообещал подумать. В машине я не выдержала. Без криков, но голос дрожал:
«Послушай, я не святая. Не стану жить с той, кто двадцать лет делала вид, что меня нет. Кто ни разу не пришла на школьный концерт внуков. Эта внезапная «любовь» Ей просто страшно умирать одной. Но почему мы должны расплачиваться за то, что она нам недодала?»
«Это моя мать» пробормотал он.
«Мать это та, кто поддерживает. А не де«А она выбрала других пусть теперь они ей и помогут.»
