Запоздалое раскаяние
Алевтина никогда не грезила о втором ребёнке. У них с Дмитрием уже подрастал семилетний сынишка, и возвращаться к крикам по ночам, пелёнкам и бесконечным хлопотам ей не хотелось. Карьера, наконец, пошла в гору — только выкарабкалась из объятий декрета, а тут новая беременность. Но Дмитрий, как на зло, всегда мечтал о дочке, и теперь, когда мечта сбылась, отказаться казалось уже невозможным.
Девочка родилась необыкновенной: личико, будто фарфоровое, тонкий носик, алые губки, а главное — синие, как синька, глаза. В них можно было утонуть, но вскоре всё переменилось — врачи нашли у малышки порок сердца. Долгое лечение, возможно, операция, вечный контроль. Вся жизнь переворачивалась.
Алевтина слушала и чувствовала, как крошится её привычный мир. Где теперь блестящие корпоративы, поездки за границу, дорогие спа-салоны, ночные гулянки с подругами и отпуск на море? Она не готова была от этого отказываться. Не в двадцать восемь. Дмитрий выслушал и… сдался уж слишком быстро. Решили отказаться от девочки. Всем сказали, что ребёнок не выжил при родах.
Аграфена Семёновна двадцать пять лет проработала нянечкой в доме малютки. Казалось бы, должна была очерстветь, но каждое брошенное дитя резало её по сердцу, как в первый раз. Особенно больно было смотреть на эту кроху с ясными глазами, в которых светилась доверчивость.
Девочка сразу привязалась к Аграфене: тянулась к ней ручонками, смеялась звонко, трогала её морщинистые щёки. Аграфена всё чаще думала: «Свои разлетелись, живут своей жизнью. А мы с Петровичем вдвоём. Дом крепкий, огород, корова, куры. Воздух чистый, деревня тихая. Почему бы и нет?»
Поговорила с мужем. Тот молча пришёл в дом малютки, посмотрел на малышку, поморгал и сказал:
— Решай, Груня. Если потянешь лечение — я не против. А с деньгами как-нибудь справимся.
— Потяну, Петрович, потяну! — сжала она его натруженную ладонь.
— Назовём Верой. Чтобы знала — есть в жизни место надежде, — сказал Пётр и вышел.
Так девочка обрела семью. Жизнь была нелёгкой: больницы, процедуры, санатории. Аграфена ночами дежурила у кроватки, днём штудировала медицинские книги, выпрашивала у врачей советы. Пётр трудился без устали, осунулся, поседел, но стоило Вере обнять его — и он расцветал, как яблоня по весне.
Вера росла доброй и светлой. С ней разговаривали все, от старушек до дворовых ребятишек. Однажды, пятилетняя, она несла бабке Матрёне два початка кукурузы, шагая впереди:
— Вам теперь полегче?
— Конечно, Веринька, ты у нас как солнышко, — улыбалась старуха.
Когда пришло время операции, вся деревня молилась. Операция прошла удачно. Девочка выжила. И сердце, и душа — целы.
Годы пролетели. Вера окончила школу с золотой медалью, поступила в мединститут. В один из апрельских дней она гуляла по парку. Всё вокруг цвело, земля дышала, птицы перекликались. Девушка мечтала, как поедет на майские домой, станет помогать матери в огороде, а вечером будет пить душистый чай с мёдом на крылечке.
Вдруг что-то мягкое стукнуло её по ноге — плюшевый мишка. На лавочке сидел мальчуган и ухоженная женщина.
— Почему бросил мишку? — спросила Вера.
— Он мне больше не нужен! Он больной и скоро умрёт! — зло выпалил ребёнок.
Девушка смутилась. Женщина вздохнула:
— Извините… У него порок сердца. Родителям он не нужен, вот и живёт со мной. Внук…
Вера взглянула на неё. Красивая, ухоженная, но глаза… пустые, как провалы. Желая утешить, она рассказала свою историю. Как родилась с больным сердцем. Как её усыновили. Как мать с отцом вытащили её с того света.
Женщина, слушая, побледнела. Это была Алевтина.
Она смотрела и не могла оторвать взгляд. Перед ней стояла её дочь. Та самая. Глаза, как синька, черты лица — всё напоминало Дмитрия. Сердце колотилось, дыхание спёрло.
— Не может быть… — прошептала она.
— Всё может быть! — твёрдо ответила Вера. — Главное — верить и бороться! Мои родители спасли меня. И у вас всё получится! Удачи!
И она ушла, оставив позади окаменевшую женщину.
Алевтина осталась на лавочке, будто пустая оболочка. Её трясло от осознания. Это была её дочь. Та, от которой она отказалась. Ради карьеры, вечеринок, свободы. Но свобода не состоялась. Дмитрий ушёл, сын вырос неуправляемым, пьёт, дерётся, живёт впустую. Невестка сбежала, бросив больного внука на её попечение.
Сейчас она хотела кинуться вдогонку, закричать: «Я твоя мать!» — но не посмела. Не имела права. Она сама отказалась тогда. И права вернуться лишилась.
А Вера шла по аллее, глядя в небо и улыбаясь. Она не знала, что только что спасла ещё одно сердце.
