Лилия случайно узнала об измене отца, когда забежала домой переодеться, прогуляв школу. Надевая джинсы, она услышала в дверях ключ. Затаившись, узнала папин голос:
— Взял форму, выезжаю. Не могу сказать, что с тренировки, если экипировка из «Спортмастера» под кроватью.
Оказалось, он не звонил, а диктовал сообщение. Вскоре раздался женский голос:
— Дорогой, скучаю жутко, побыстрее приезжай! Испекла твои любимые расстегаи, остынут. Целую!
Знакомый голос поразил больше смысла: это была Людмила Петровна, папина коллега и сестра маминой подруги. Лилия всегда симпатизировала ей — тетя Люда отличалась от других взрослых простотой и любовью к современной музыке. Осознание пришло поздно: записка звучала слишком нежно. Когда замолчал ключ в замке, Лилия рухнула на кровать. Что делать? Говорить маме? Как теперь общаться с отцом и Людмилой Петровной?
Не решив ничего, побежала к подруге Свете, ожидавшей у торгового центра «Европейский». Та уже засыпала сообщениями.
— Лил, что случилось? — пристала Света. — Хмуришься! Хочешь тоже тату? Мамину подпись подделаем, пара пустяков!
Поделиться страшной тайной хотелось нестерпимо, но Лилия промолчала, сделав вид, что колеблется насчет татуировки.
Две недели она не могла учиться, избегала мамы и хамила отцу. Однажды чуть не проговорилась, но мама отругала ее за двойку по химии, они страшно поссорились. Вечером мама принесла любимое пирожное от «Пушкинъ»:
— Прости, солнышко, что накричала. Непедагогично. Просто переживаю за твои экзамены!
— Мам, ну что ты, сдам! Мне пирожное?
— Тебе. Помирились? Терпеть не могу ссоры!
Лилия поцеловала маму в щеку и поклялась: никогда не причинит ей такой боли. Стала невольной сообщницей отца: прикрывала его опоздания, напоминала о маминых просьбах, отвлекала при звонках. Взамен игнорировала его просьбы и едва сдерживала гнев.
Потом все будто наладилось: отец приходил вовремя, Лилия перешла в десятый класс. Она познакомилась с Витей — студентом юрфака, игравшем в группе. Они часто гуляли вдвоем. Однажды засиделись у фонтана допоздна.
«Кажется, пронесло», — подумала Лилия, крадучись в комнату.
— Лиля? — в дверях стояла мама. — Задержалась?
— Света заговорилась. Мам, ты плакала? — Лилия заметила красные глаза.
— Все нормально. Скажи, с папой не покупали ничего в «Алмазном фонде»? Чек попался…
Ложь далась тяжело:
— Ах, да! Просила у папы денег на сережки Светке ко дню рождения. Забыла сказать. Дорого вышло?
Лицо мамы прояснилось.
— Что ты! Молодец, что о важных датах помнишь, вся в отца!
Ненависть ко лжи пересилила страх. Назавтра, узнав, что папа на интервью с директором «Уралмаша», Лилия сбежала с урока. В редакции местной газеты её пропустили без вопросов. Постучала в кабинет «Главного редактора».
— Лиля? — удивилась Людмила Петровна. — Папа на объекте…
Дергаясь от волнения, Лилия села:
— Эти сережки папа вам купил?
В ушах Людмилы Петровны блестели скромные стразы.
— Что?
— Я все знаю! Мама чек нашла! Вам не стыдно?
Вместо вины на лице Людмилы Петровны мелькнуло нечто иное — злость?
— Твой папа что-то покупал??
— Сережки! Не притворяйтесь!
Людмила Петровна долго молчала.
— Поезжай домой. Не лезь не в свое дело.
Дома Лилия притворилась больной. Отец вернузся поздно, но утром мол
Игла впивалась в кожу, оставляя надпись «Любовь слепа», но острее боли было ощущение неотвратимой пустоты и холода в душе, словно эта татуировка навсегда запечатала внутри душу, потерявшую веру в людей и в саму себя точка.
Право на неидеальность.