«Предал ту, что прошла с ним сквозь огонь и медные трубы… Но возмездие оказалось тихим и изощрённым»
Прожили они вместе тридцать пять лет. Практически всю жизнь. Дмитрий Волков и Светлана Игнатьева. Их история началась, как в советских мелодрамах — с прогулок под моросящим дождём, бесконечных чаепитий на кухне и грёз о собственном доме под Рязанью. Светлана — миниатюрная, с глазами василькового цвета, но с упрямой волей за мягкой улыбкой. Дмитрий — напористый, с азартом первооткрывателя, вечно неудовлетворённый достигнутым.
Они выдержали всё: дефолт, долги по микрокредитам, переезды из Твери в Новосибирск, похороны родителей. Когда Дмитрий открывал первую автомастерскую, Светлана тащила на себе квартиру, воспитание дочерей, визиты к врачам, оплату коммуналки. А когда бизнес наконец пошёл в гору, и в доме завелись иномарка и шуба из соболя, Дмитрий… нашёл новую музу. Стройную практикантку из офиса, что хихикала над его анекдотами и «случайно» касалась коленкой под столом.
Развод он оформил стремительно. Нанял юристов из топовой конторы, чтобы отсудить дом — тот самый, который они строили, ссорясь из-за проекта крыльца, в котором Светлана сажала сирень и вышивала рушники. Дом, ставший памятником их общим бессонным ночам.
Суд оставил дом Дмитрию. Светлане дали месяц на съём. Но она управилась за три дня. Без истерик, без упрёков. Молча собрала чемоданы, вызвала «Газель» с грузчиками. На прощание, словно в насмешку над годами унижений, разложила по углам селёдку — под линолеум, за батареи, в вытяжку. Остатки скромного ужина на картонке — прощальный пир в пустых стенах.
Через неделю новая пассия Дмитрия вбежала в дом, захлёбываясь от восторга. Ей казалось, они попали в сказку: просторные комнаты, камин, вид на берёзовую рощу. Но к утру воздух пропитался едким смрадом. Стойким, как проклятье. Ни проветривания, ни хлорка не помогали.
Вонь усиливалась. Перемыли каждый сантиметр, выбросили ковры, включили ионизаторы. Перестелили ламинат. Бесполезно. Гости перестали заходить — никто не выдерживал дольше десяти минут.
Дмитрий попытался продать дом. Но в их районе Новосибирска слухи разлетелись мгновенно. Покупатели срывали сделку после первого же визита. Риелторы разводили руками. Особняк стал посмешищем района.
Пара взяла огромную ипотеку под бешеные проценты. Деньги таяли. И тогда Дмитрию позвонила Светлана.
— Как поживаешь, Митя?
— Кошмар, — сорвалось у него. — Дом гниёт. Кредиты душат.
— Странно, — мягко протянула она. — А я скучаю по нашему дому. Может, продашь мне? За смешные деньги. Скажем… за десятую часть цены?
Дмитрий едва не расцеловал телефон. Конечно! Хоть за копейки — лишь бы сбыть этот ад.
Через сутки Светлана приехала с нотариусом. Бумаги подписали за час. Дмитрий с молодой женой умчались в новостройку, а Светлана вошла в опустевшие стены, вдохнула тяжёлый воздух — и рассмеялась впервые за два года.
Но финал наступил позже.
Новые хозяева вывезли из дома всё: мебель, ковры, люстры… Даже плинтуса! Особенно плинтуса. Дмитрий не оставил бы Светлане ни гвоздя. Он сам отрывал деревянные планки. И увёз с собой… источник смрада.
В новом жильё вонь проснулась к утру.
Светлана ждала этого. Больше не звонила.
Теперь в своём доме она пьёт чай с брусничным вареньем, слушая шелест сирени за окном. А Дмитрий — живёт в аду, который построил сам. За измену. За спесь. За то, что предал ту, что держала его на плаву, когда за душой не было ни рубля.
