Приняла как родную — и пожалела
Любовь Степановна стояла у кухонного окна, наблюдая, как её муж Аркадий возится в гараже с поломанной деталью от машины. В руках она сжимала смятую записку, найденную в кармане джинсов Светки. Сквозь слёзы буквы расплывались, но она снова и снова перечитывала: «Встречаемся у подъезда в десять. Бабулька спит как убитая. Целую. Твой Ванька».
— За что мне это, Господи? — прошептала женщина, сминая бумажку.
Света появилась у них полгода назад. Дочь родной сестры Аркадия, Маринки, которая путалась с мужиками, пила и в итоге разбилась в ДТП. Шестнадцатилетняя девчонка осталась одна. Ну куда её девать? В детдом?
— Люба, она же кровь от крови нашей, — уговаривал муж.
И Любовь Степановна согласилась. Детей у них не было — врачи ещё в молодости сказали, что не получится. Может, Бог посылает им эту девочку в утешение?
Как же она ошибалась.
Сначала всё шло хорошо. Светка казалась благодарной, называла их тётя Люба и дядя Аркаша, училась на пятёрки. Любовь Степановна души в ней не чаяла: новые платья, спортивная секция, репетитор по английскому.
— Какая у нас умница растёт! — хвасталась она соседкам.
Но постепенно девочка стала меняться. Грубила, приходила поздно, а потом и деньги пропали — три тысячи из комода.
— Свет, ты не брала? — осторожно спросила Любовь Степановна.
— Какие деньги? — та даже не оторвалась от телефона.
А потом начались ночные уходы. Любовь Степановна слышала, как скрипят половицы, как осторожно щёлкает замок. И вот теперь эта записка…
— Люб, а где Светка? — Аркадий вытер руки тряпкой.
— В комнате сидит, в телефоне копается.
— Надо поговорить. Совсем от рук отбилась.
— Да разве она слушает?
Муж взял записку, нахмурился.
— Где нашла?
— В джинсах.
В кухню вошла Света — высокая, худая, с колючим взглядом.
— Опять про меня шепчетесь?
— Садись, поговорим, — сказал Аркадий, показывая записку.
— И что? Моё личное дело.
— Пока живёшь у нас — ничего личного, — огрызнулся муж.
— А я думала, из жалости взяли, — усмехну— Всё, я ухожу к Ване, он меня понимает, а вы мне не родные, — крикнула Света, хлопнула дверью, и Любовь Степановна, глядя ей вслед, вдруг поняла, что ошиблась дважды — сначала приняв чужого ребёнка за родного, а потом поверив, что эта девочка когда-нибудь станет её дочерью.
