Свекровь в нашей квартире
Даже сейчас, спустя столько лет, мне трудно поверить, что такое вообще могло случиться. Мой муж, Артём, вдруг всерьёз заявил, что его мать, Лидия Степановна, должна переехать к нам в нашу новую московскую квартиру. В ту самую квартиру, о которой мы мечтали с юности, копили годами, брали ипотеку и обустраивали каждый уголок с любовью! А я категорически против, чтобы она жила с нами. И теперь стою перед выбором: либо отстаивать своё, рискуя поссориться с Артёмом, либо проглотить обиду и превратить нашу мечту в коммуналку. Честно говоря, я в растерянности, но молчать больше не могу.
Мы с Артёмом познакомились, когда нам было по семнадцать. Тогда мы были просто влюблёнными подростками, грезившими о будущем: своя квартира, уют, где будем только мы и, может быть, когда-нибудь наши дети. Мы представляли, как выбираем обои, расставляем мебель, пьём чай на балконе. Эти мечты помогали нам держаться, когда мы учились, работали, откладывали каждую копейку ради первого взноса. И вот, спустя годы, мы наконец купили квартиру в Москве — небольшую, но свою. До сих пор помню, как мы с Артёмом впервые переступили её порог: пустые стены, запах свежего ремонта и ощущение, что начинается новая жизнь. Мы обустраивали её вместе: я подбирала занавески, Артём собирал шкафы, мы даже спорили, куда поставить диван. Это было наше гнёздышко, наш маленький мир.
А потом, месяц назад, Артём вдруг заявил: «Лена, думаю, надо забрать маму к нам». Я сначала не поверила. Лидия Степановна живёт в маленьком городке в трёх часах езды. У неё свой дом, огород, подружки, с которыми она часами сидит за чаем. Зачем ей переезжать к нам? Но Артём не шутил. «Она не молодеет, — говорил он, — одной ей тяжело. А у нас есть место». Я онемела. Наша квартира — это двушка: одна комната наша, а вторая пока свободна, но мы мечтали сделать там детскую или кабинет. И теперь там должна поселиться свекровь?
Я попыталась объяснить, что это не лучший вариант. Во-первых, Лидия Степановна — женщина с норовом. Она привыкла, чтобы всё было по-своему, и не стесняется указывать, как мне вести хозяйство, готовить или даже одеваться. Когда она приезжает в гости, я уже через день чувствую себя не хозяйкой, а гостьей в собственном доме. Она переставляет мои банки, критикует мой щи и учит, как правильно гладить Артёмовы рубашки. А теперь представьте, что это будет каждый день! Я точно сойду с ума. Во-вторых, у нас с Артёмом наконец появилось своё пространство, где можно быть собой. Мы молоды, нам хочется свободы, тихих вечеров, спонтанности. А с Лидией Степановной этого не будет — она даже радио слушает на полной громкости.
Но Артём, кажется, меня не слышит. «Лена, это же моя мать, — говорит он. — Не можем же мы бросить её одну». Я не спорю, что о родителях нужно заботиться. Но почему это должно быть за счёт нашего дома? Я предлагала другие варианты: навещать её чаще, помочь с ремонтом, нанять сиделку. Но Артём упрямился: «Она будет жить с нами, и всё». Я даже спросила: «А ты меня спросил, хочу ли я этого?» Он только пожал плечами: «Я думал, ты поймёшь». Пойму? А кто поймёт меня?
Я позвонила подруге, чтобы высказаться. Она выслушала и сказала: «Лена, если сдашься, потом всю жизнь будешь жалеть. Это твой дом, ты имеешь право решать». И она права. Я не против Лидии Степановны, но не хочу жить с ней под одной крышей. Я знаю, как это бывает: она будет лезть во всё — от воспитания детей до того, как я складываю продукты. А Артём вместо поддержки скажет: «Потерпи, это же мама». Я уже вижу, как наша мечта о счастье превращается в бесконечные склоки и напряжение.
Вчера я решилась на серьёзный разговор. Села с Артёмом за стол и сказала: «Артём, я тебя люблю, но не готова, чтобы твоя мама жила с нами. Это наш дом, мы его строили для себя. Давай найдём другой способ помочь ей». Он нахмурился: «Ты что, против моей матери?» Я чуть не крикнула. Против? Нет, я просто хочу сохранить наш покой и нашу семью! Мы спорили почти час, и в итоге он бросил: «Подумай, Лена. Если ты так ставишь вопрос, это может всё изменить». Что изменить? Наш брак? Нашу жизнь? Я ушла спать с тяжёлым сердцем, но отступать не собираюсь.
Теперь размышляю, как быть. Может, предложить компромисс: пусть Лидия Степановна приезжает на неделю-две, но не живёт постоянно? Или снять ей комнату поблизости? Я готова помогать, но не хочу жертвовать своим домом. И ещё я боюсь, что Артём выберет мать, и тогда нам придётся решать, как жить дальше. Это страшно, но я не могу молчать. Мы столько лет шли к этой квартире, к нашей мечте. И я не позволю, чтобы она стала чужой.
Моя мама, узнав, сказала: «Леночка, держись за своё. Дом — это твоя крепость, и ты должна её защищать». И я с ней согласна. Я не хочу ссориться с Артёмом, но и сдаваться не стану. Лидия Степановна, возможно, замечательная женщина, но ей придётся уважать наши границы. А Артём пусть решает, что для него важнее: устроить мать или сохранить нашу семью. Я верю, что мы найдём выход, но пока готовлюсь к бою. Потому что эта квартира — не просто стены, это наша мечта. И я её никому не отдам.
