Пусть этот вечер будет последним, а он проведёт его красиво: посмотрит на свою Зою, пожелает ей долгих лет, а потом свернётся клубочком у её окна и уйдёт в свои сны, не возвращаясь.
Он уже три зимы пережил подряд, и это не пустой разговор. Для уличного кота такая выживаемость почти чудо: мало кто из дворовых котов живёт так долго.
Родился он в обычном московском доме, рядом с мамойкошкой Матрёной, которая доверяла людям. Но жизнь резко повернулась. Хозяева погибли в аварии, а их взрослый сын Павел, который ненавидел кошек, вместе со своим свирепым псомохранником Борисом, решил избавиться от «лишних» жильцов. Не раздумывая, он выгнал всю кошачью семью на улицу.
Первая зима оказалась для всех смертельной ни мать, ни братья, ни сёстры не выжили. Одних съел голод, других убил мороз, третьих подкараулили собаки или переехали машины. Оставился один рыжий кот по кличке Рыжик.
Его нашёл дворник Сергей. «Подобрал» громко сказано: тот лишь заметил крошечного рыжего комочка, отнял его от Матрёны, занёс в подвал и поселил рядом с горячими трубами. Там же кормил его всю зиму.
Так Рыжик выжил.
Имя ему никто не дал. Через разбитое окошко подвала он выбирался наружу, учился уличной науке выживания держаться подальше от собак, прятаться от людей, рыть мусорные кучи, обманывать голод.
Вторую зиму он встретил уже в одиночку. Старого дворника уволили за пьянку, нового назначили строгим Владимиром тот кормить не стал, но окна не заколотил. Этого хватило: Рыжик снова перезимовал под трубами, научился драться за еду и за жизнь.
Третья зима оказалась самой жестокой. Все подвальные окна застеклилися. Куда идти? Куда прятаться от ледяных ночей?
Пришлось искать новое убежище. Подвалы закрыты, но в одном дворе он нашёл забытый ямка с теплотрассой. Горячие трубы пробегали прямо по земле, ямка скрывалась густыми кустами, и люди о ней не знали.
Он натаскал туда тряпки, старые куски одежды, сделал себе гнездо. Над ним нависали балконы, снег падал меньше но всё равно отопительная труба растапливала снег, а сырость и холод пробирались до костей
Зиму он прошёл, но вышел из неё почти призраком: худой до костей, шерсть в клочьях, глаза вечно настороженные. По уличным меркам старость наступает рано, и его уже считали стариком. Корм теперь доставался только в виде жалких крошек.
А потом ямку нашли. Перед первыми осенними ливнями её решили засыпать.
Он пришёл, как обычно, переночевать у трубы и увидел свежевскопанную землю. Сёл напротив небольшого холмика и долго смотрел. Понимал, что это его последний приговор: такого места больше нет, а те, что есть, давно заняли другие коты.
Он устроился в моклой куче опавших листьев, дрожал от холода, но всё ещё держался. И именно в таком состоянии, на грани, он влюбился.
Дада, именно влюбился. Никаких надежд он себе не позволял. Зоя была невероятно красива: ухоженная кошка, живущая в квартире на первом этаже. Любила сидеть на подоконнике и смотреть наружу. А он сидел внизу, глядя на неё. Внутри, среди мороза, чтото становилось тёплым.
Однажды он решился: забрался по дереву, перепрыгнул на широкий металлический козырёк под окном. Этот козырёк хозяева сделали зимой для хранения продуктов, а теперь он пустовал. С тех пор Рыжик часто приходил туда, садился, смотрел на Зою за стеклом и вздыхал.
Ничего не просил, просто любовался. Иногда она спрыгивала к мискам с кормом, а он сжимал в себе пустоту, не от зависти, а от простой животной нужды.
Он уже решил: если судьба всё же заберёт его этой зимой, то пусть это случится у её окна. Он свернётся клубочком, будет смотреть на неё и уйдёт не в страхе, а в тепле.
Он даже улыбался, представляя эту картину: худой рыжий кот, тихо умирающий на любимом подоконнике.
Однажды хозяйка заметила его и крикнула, размахивая руками. Он убежал, но потом вернулся. И снова вернулся.
А вот её хозяин, мужчина Андрей, увидел и не прогнал. Он посмотрел коту в глаза и в них было всё: надежда, боль, усталость и обожание их красавицыкошки. Он не смог выгнать его.
Наоборот: стал тайком кидать за окно кусок мяса, котлету, сосиску. Кот ел. Однажды Андрей подошёл к стеклу, и Рыжик, чуть дрожа, поднял лапу, приложил к стеклу и мяукнул.
Зоя сначала посмотрела на человека, потом на рыжего. В её взгляде было удивление.
Ты же знаешь, тихо сказал Андрей. Она против второго кота. Я просил её отказала.
Он опустил руки. Рыжик всё понял и не обиделся. Дом не для таких, как он. Дом для чистокровных, молодых, ласковых.
Тем вечером было особенно холодно. Рыжик промок, замёрз, и вдруг понял: смысла больше нет. Нисколько в листьях, в поисках уголка, в бесконечном выживании.
Если уж конец неизбежен пусть будет здесь, рядом с окном, откуда смотрит его маленькое чудо.
Он решил, что эта ночь будет последней. Хочет встретить финал достойно: в последний раз взглянуть на Зою, тихо мяукнуть чтото тёплое в её адрес, будто пожелать счастья и долгих лет и исчезнуть. Сначала доест то, что оставил Андрей, а когда она уйдёт в своё уютное гнёздышко, свернётся клубочком у окна и уйдёт туда, где нет ни холода, ни голода, только сон, из которого не просыпаются.
Снег посыпался неожиданно, и Зоя с удовольствием наблюдала, как белые хлопья кружатся за стеклом и оседают на Рыжика, сидящего снаружи. Её улыбало это зрелище. Она и представить не могла, что такая красота медленно убивает того, кто смотрит сквозь лёд.
А рыжий тем временем коченел. Съеденная сосиска ещё давала крошку тепла, но оно таяло вместе с последними силами. Ветер обжигал, мороз впивался в кости, и даже сидеть стало тяжело. Он всё ещё смотрел на Зою, но уже понимал: долго так не продержаться.
Он готовился к прощанию, как к важнейшему событию. Хотел уйти красиво: ещё раз взглянуть на любимую, тихо мяукнуть ей доброе слово, мысленно пожелать ей долгих лет. План был прост: съесть последнее лакомство, которое подбросил Андрей, дождаться, пока она уйдёт в дом, и тогда, свернувшись у холодного стекла, шагнуть в свои сны туда, откуда не возвращаются.
Начался снегопад, и Зоя, сидя на тёплом подоконнике, завороженно смотрела на медленный танец снежинок, как они падают на спину её рыжего поклонника. Для неё это было красивое зрелище, почти игра. Она не знала, что за этим узором скрывается смерть. Не понимала, что снег это мороз, ветер боль, голод пытка. Она никогда не знала, что такое улица.
А рыжий, сидя снаружи, постепенно коченел. Сосиска, съеденная час назад, оставила в теле последнее слабое тепло, но оно исчезало. Каждое дыхание стало тяжёлым, лапы немели, хвост затвердевал от холода. Он всё ещё смотрел на неё, но тело уже теряло силы.
Зоя продолжала наблюдать за своим загадочным ухажёром, а он уже не мог удержаться, чтобы сидеть прямо. Спина дрожала, глаза закрывались. Он поднял взгляд на неё в последний раз, прижался онемевшим носом к ледяному стеклу и свернулся в маленький тугой шарик.
Холод грыз каждую кость, он начал дышать себе в бок, пытаясь создать хоть крупицу тепла, но мороз был сильнее. Вдруг пришло странное чувство: перестало быть холодно, как будто сон накрыл его одеялом. Он решил не сопротивляться конец уже близок.
Он открыл глаза в последний раз и увидел её ту самую, ради которой карабкался на козырёк, ради которой держался живым. «Как же это красиво подумал он. Что может быть лучше? Какая лёгкая смерть»
Голова опустилась, глазки закрылись. Ему померещилось, будто открылись окна и добрые руки поднимают его, гладят, шепчут нежные слова. Рядом была Зоя, и они вместе шли к тёплой пиале с едой.
«Какой прекрасный сон» мелькнуло в нём.
Зоя всё смотрела на снежное покрывало, которое ложилось на рыжего. Она мяукнула, вопросительно, потом громче, потом лапой ударила в стекло, будто кричала: «Почему ты не отвечаешь?!» Но холод уже сжал его тело, он не слышал.
Снег превратил его в белый сугроб, укрыл, как саван.
Что она там кричит? пробурчала Татьяна, жена Андрея. На снег смотрит?
Андрей поднял голову от дивана, посмотрел в окно. Зоя стояла и яростно билa лапой стекло. И тут его осенило: он вспомнил её глаза, он вспомнил рыжего.
Сорвавшись с места, он бросился к окну, отодвинул задвижки.
Ты что творишь?! крикнула Татьяна. Закрой немедленно!
Но он не слышал. Зоя тоже помогала прыгала, кричала.
Окно распахнулось, в дом ворвались снег и ветер.
Он нашёл в углу маленький занесённый холмик, схватил замёрзшее, лёгкое тело рыжего и понёс в ванную. Зоя побежала за ними, Татьяна за ними.
В ванной Андрей отмывал обледенелого Рыжика тёплой водой. Зоя сидела рядом, заглядывала в лицо хозяина и плакала покошачьи.
Я делаю, что могу шептал Андрей, растирая маленькую грудку, пытаясь вдохнуть в кота жизнь. Татьяна стояла у порога, молча глядя.
Он согревал, массировал, молил:
Пожалуйста, вернись
Зоя громко мяукала вместе с ним.
Вдруг Рыжик услышал зов издалека, будто из другого мира. Он удивлялся: «Зачем возвращаться туда, где боль?»
Но тогда услышал её голос голос Зои, ради которого каждый день набирался сил.
«Не может быть она так близко? Нужно посмотреть».
Глаза открывались медленно, как будто веки тяжёлые. Но он всё же поднял их и увидел Андрея с красным от волнения лицом, рядом Зою, живую, радостную.
Есть! закричал Андрей, прижимая мокрого Рыжика к себе.
Зоя спрыгнула, закружилась, словно танцевала, радостно мяукая.
Достаньте полотенце, фен! Быстро! крикнул Андрей жене.
Долго его грели, вытирали мягкими полотенцами, сушили феном, говорили нежные слова. Рыжик лежал, не понимая, сон ли это. Зоя обнюхивала его, терлась мордочкой.
Он думал: «Это слишком красиво, чтобы быть реальностью. За такое стоило умереть»
А потом Татьяна налила ему тёплого молока. Кот сделал глоток, горячая волна прокатилась по горлу, он закашлялся, оттолкнул миску лапой, а потом яростно лакал её обеими лапами.
Он будет жить, уверенно сказал Андрей.
Зоя прижалась к нему боком.
Как его зовут? спросила Татьяна.
Его зовут Любимый, улыбнулся Андрей. Именно так Любимый.
Зоя мяукнула, как будто подтверждая.
Теперь Любимый живёт в этой квартире. Шерсть у него сияет, хвост пушистый, глаза спокойные и благодарные. Они вдвоём сидят на подоконнике и смотрят на улицу. Любимый иногда вспоминает, каково было быть по ту сторону стекла, тяжело вздыхает, а Зоя трогает его плечо, будто шепчет: «Теперь ты в доме. Теперь ты наш».
А внизу всё ещё бегают те, кого не пустили внутрь. Они всё ещё надеются пережить эту зиму. Надеются…
