Фаина медленно вышла из автобуса. Ноги занемели от долгой дороги, спина ныла, а чемодан тянул, будто набит камнями. Пассажиры быстро разбирали свои вещи и расходились, оставляя после себя лишь шелест шагов по мокрому асфальту. Фаина не торопилась — дома её никто не ждал. Она отступила в сторону, вдохнула воздух, пахнущий сырой листвой, и вдруг осознала: она возвращается не просто в пустую квартиру, а к себе самой.
Неделю она гостила у школьной подруги на даче — свежий воздух, долгие беседы за чаем, тишина. Но к концу поездки её потянуло обратно — к собственной кровати, любимой чашке и равномерному тиканью кухонных часов.
Семь лет назад умер муж. Сначала она не знала, как жить одна, потом привыкла. Дочь вышла замуж, уехала в Петербург — звонит редко. Одиночество стало привычным, как старенький пуховый платок, которым укрываешься в холода.
— Бабуль, это ваш? — водитель махнул на забытый чемодан.
— Мой, — кивнула Фаина и потянула его к остановке.
Автобус умчался, оставив после себя лишь дрожащие отражения фонарей в лужах. Город встречал её знакомыми улицами, серыми пятиэтажками, тополями у дороги. Здесь она родилась, вышла замуж, вырастила дочь — и вот теперь возвращалась, будто замкнув круг.
У подъезда, как всегда, дежурили две вечные хранительницы сплетен — Галина и Валентина. Полные, в пуховых платках, они оценивали каждого прохожего с видом знатоков.
— Ой, Фаинка, откуда это ты? — хором ухватились за неё взглядами.
— В гостях была, — коротко ответила она, уже открывая дверь, но их не остановить.
— Пока тебя не было, у вас там переполох!
— В сороковую квартиру заселилась! Девка высокая, как жердь!
— Мебель новую завезли! На иномарке приехала! И кошка у неё — пушистая, белая!
— Ну точно содержанка! Мужик-то за ней старый, седой!
Фаина молча выслушала — соседки знали всё, даже то, чего не было. Главное, что ремонт в её квартире сделали без неё — не пришлось терпеть шум.
Дома всё было на месте: чайник на плите, тёплый плед на диване, знакомый запах уюта. Только села перед телевизором — в дверь постучали.
На пороге стояла та самая «жердь». Девушка действительно была красива — загар, золотистые волосы, лёгкая одежда. Но глаза выдавали другое: усталость, осторожность, грусть.
— Здравствуйте, я ваша новая соседка. Услышала, что вы вернулись, решила познакомиться. Меня зовут Лида.
Имя звучало просто — не Алиса, не Маргарита, а Лида.
Фаина пригласила её на чай. Девушка оказалась умной, без жеманства, без притворства.
— Наверное, уже наслушались про меня? — усмехнулась Лида.
— Кое-что, — честно призналась Фаина. — Но я верю тому, что вижу.
Лида рассказала свою историю: пьющий отец, побег из деревни, мужчина, который помог — дал крышу над головой, оплатил учёбу. Да, он был женат. Но она никому не переходила дорогу.
— Люди судят по обложке, — тихо сказала Фаина. — А заглянуть внутрь — лень. Не переживай, я тебя понимаю.
Между ними завязалась дружба — спокойная, тёплая. Фаина даже позвала Лиду на день рождения. Соседки фыркнули: «Ты и её позвала?» — но пришли сами. В новых платьях, с салатами, с любопытством.
Лида помогала на кухне, была скромна и приветлива. Даже Галина с Валентиной постепенно оттаяли. А когда Лида запела «Катюшу», подхватили все. К концу вечера подвыпивший муж одной из них раздавал комплименты налево и направо, но никто не обиделся. В тот день они были почти семьёй.
Потом жизнь потекла по-новому. Лида устроилась на работу, вышла замуж, родила сына. Валентина приносила пироги, Галина нянчила малыша.
Прошлое стёрлось. Осталась просто Лида — добрая, искренняя, с открытой душой. Разве не это главное?
Каждый заслуживает шанса. А иногда — просто человека, который скажет: «Я тебя понимаю».
