Поездка к Чёрному морю
Иван Петрович Соколов в пятьдесят девять лет остался вдовцом. Дочь после похорон матери сразу предложила отцу переехать к ней.
— Папа, поехали к нам. Как ты тут один будешь? Это же тяжело. Хотя бы на первое время… Придёшь в себя…
— Спасибо, Ларисочка, но не поеду. Не переживай за меня. Я ещё крепкий, сам справлюсь. Что я у вас буду делать? Лучше ты поживи у меня подольше, — Иван Петрович с надеждой посмотрел на дочь.
— Пап, у нас там Дима с Антоном. У Димы переходный возраст, у Антона работа… Мне нужно ехать, — виновато сказала Лариса и обняла отца.
— Понимаю. — Иван Петрович похлопал её по руке.
— Пап, если что-то понадобится, сразу звони. Обещаешь?
— Что мне одному нужно? Еду приготовлю, стирка — дело машинки, полы вымою. Пока Людочка болела, всему научился. Она только подсказывала. Или у меня грязно? — В голосе его прозвучала обида.
— Да нет, папа, у тебя чисто. Не сердись, просто волнуюсь. — Лариса прижалась к его плечу.
— Я не запью с горя. В молодости водку не пил, а сейчас поздно начинать. Не тревожься, поезжай.
Так и решили. Иван Петрович нагрузил дочери сумку гостинцами. Лариса приподняла тяжеленную поклажу.
— Пап, зачем столько? У нас всё есть.
— Попробуй матери отказать. Бери, лишним не будет. Поезд довезёт, там Антон встретит, — буркнул он без злобы.
На вокзал они приехали за минуту до отправления. Проводница проверила билет и велела подниматься — поезд сейчас тронется.
Лариса в последний раз обняла отца, поцеловала в щетинистую щёку. Схватила сумку, пряча слёзы, быстро зашла в вагон. Пока дверь закрывалась, махала ему и улыбалась сквозь слёзы.
Иван Петрович смотрел, как поезд превращается в точку, пока не исчез за поворотом. Сердце ныло от тоски. Вот он и остался один. Пока дочь была рядом, держался, а теперь слёзы подступили. Вокруг смеялись, шумели, а он шёл к автобусу, словно в пустыне, ничего не замечая.
«Эх, Людочка, как мне без тебя? Может, зря я не поехал с Ларисой?» Дойдя до остановки, решил идти домой пешком, оттягивая возвращение в пустую квартиру.
Шёл медленно, вспоминая, как встретил Людмилу…
***
Со школы Ваня был влюблён в Свету, хрупкую девушку с веснушками и медными волосами. Веснушки не исчезали даже зимой, только бледнели. Ваня называл её «солнышком».
В выпускном классе у её отца нашли туберкулёз. Врачи посоветовали переехать на юг, подальше от сырого климата. Родители Светы быстро продали квартиру и уехали к Чёрному морю, купили дом.
Сначала они с Светой часто писали друг другу. Как мать ни зайдёт, Ваня либо в окно смотрит, либо письмо пишет. В каждом обещал: следующим летом обязательно приедет. Мать ругалась — вместо подготовки к экзаменам занимается ерундой. Но Ваня её не слышал, он уже был там, с Светой.
После первого курса он ушёл в стройотряд, чтобы заработать на билет, не просить у родителей. Вернулся в августе загорелым и худым, с порога заявил: еду к Свете.
Мать взбунтовалась:
— Не пущу одного. Напиши сначала, предупреди её родителей. Год прошёл — всё могло измениться.
Тогда ещё сотовых не было, да и стационарные стояли не у всех. Пришлось Ване писать письмо и ждать ответа, проклиная себя за то, что не написал раньше.
Когда ответ пришёл, оказалось, билеты на поезд достать почти невозможно, особенно обратные. Весь остаток лета родители Светы решили провести на море. Так Ваня к ней тогда и не попал.
Обиженный на весь мир, он написал, что следующим летом приедет обязательно, у них всё впереди…
Света не ответила. Ваня страдал, огрызался на родителей, писал снова и снова — тщетно.
Поздней осенью, в дождь, он бежал на автобус и столкнулся с девушкой. От неожиданности она уронила сумку в лужу. В тот день на учёбу он так и не попал.
Они сидели в кафе и разговаривали. С Людмилой было легко, будто знал её всю жизнь. Она училась в медучилище. Её учебники сохли на батарее.
— Ты ничего важного из-за меня не пропустила? — спохватился Ваня.
— Зачёт по анатомии. Всё равно бы не сдала, — ответила она просто.
Ване запомнились её тёмные глаза — глубокие, как омут. Поначалу он ещё вспоминал Свету, но та была далеко, а новая любовь — вот она, рядом.
Матери Люда сразу понравилась: скромная, серьёзная, да ещё и медик. Не страшно отдать сына в такие руки. Любовь у них была тихой и ровной, как сама Люда. Они поженились, как только получили дипломы. Через год родилась Лариса.
Света иногда снилась. Ваня просыпался взволнованный, но тут же успокаивался — рядом были Люда и дочка. Да и у Светы, наверное, уже своя семья. Нечего жалеть. Как сложилось, так и правильно.
***
Вернувшись домой, Иван Петрович решил не поддаваться тоске: снял траурные тряпки с зеркал, постирал постель, в которой спала дочь, распахнул окна, вымыл полы. В чистую квартиру врывался городской шум, и она больше не казалась пустой.
«Вот видишь, Людочка, справляюсь. Ты не переживай. Скоро увидимся», — говорил он, поглядывая на её фотографию. Лариса хотела повязать чёрную ленту на рамку, но он запретил: «Она для меня живая, здесь, в сердце».
На работе директор вызвал его к себе:
— Понимаю, как тебе сейчас тяжело. Выделили тебе путёвку на юг — поезжай, отдохни. Сейчас бархатный сезон, фрукты, тишина.
— Но я уже отпуск отгулял, — удивился Иван Петрович.
— Бери за свой счёт. Материальную помощь выписал. Считай, премия за хорошую работу, — похлопал его директор по плечу.
Иван Петрович взял билет в плацкарт на середину сентября и написал заявление на отпуск.
С Людмилой они ездили на юг лишь раз, когда Ларисе было пять лет и она постоянно болела. Врач посов»Спустя годы он понял, что жизнь всегда даёт второй шанс — но важно вовремя разжать кулак и отпустить прошлое, чтобы освободить место для нового счастья.»
