Пюре, курица и развод, который не случился
Санкт-Петербург. Сырой октябрьский вечер. Усталые глаза, промозглый ветер и ещё более усталое сердце. Алевтина возвращалась домой после десяти часов в торговом зале гипермаркета. В голове крутилась одна мысль:
«Хоть бы Денис хоть картошепку поджарил…»
Квартиру встретил аромат чего-то вкусного. Алевтина скинула куртку, сбросила сапоги, зашла на кухню — на столе стояли тарелки с дымящимся пюре и запечённой курицей. Рядом — ложки, соль, хлеб, чайник. Денис молча кивнул на стул:
— Садись.
— Ого, сегодня что, повод особый? — Алевтина натянуто улыбнулась. — Это что-то новое?
— Самое обычное, — пожал плечами он. — Но мне нужно с тобой поговорить.
Ели молча. Курица — нежная, пюре — в меру солёное. Алевтина поставила чайник, заварила ромашковый чай. Села напротив мужа.
— Ну, говори. Вижу, что тебя что-то грызёт.
Денис долго смотрел в окно. Потом перевёл взгляд на жену.
— У деда с бабушкой в субботу — золотая свадьба. Нас позвали.
— А, это те, что пятьдесят тысяч рублей нам на свадьбу дали? Ну и как мы поедем? Мы же вроде как разводиться собрались.
— Давай просто съездим. Так, для стариков. Они обрадуются. Мы пока ещё официально муж и жена.
Алевтина скептически посмотрела на него. Не было сил — ни на ссоры, ни на примирение.
— Ладно, поедем. Может, в последний раз вместе в гости сходим.
Ехали на машине отца Дениса. Он с отцом — впереди. Алевтина — с его матерью на заднем сиденье. Тишина.
— Вы что, поссорились? — прошептала свекровь.
— Нет, — ответила Алевтина с напряжённой улыбкой.
— Смотри, какие кольца им на годовщину купили. Золотые, красивые.
— Красивые, — кивнула она.
— Живите дружно. Вот и вам через пятьдесят лет дети такие же подарят.
Алевтина опустила глаза. Пятьдесят лет? Это же целая вечность…
На юбилее было шумно: молодые, взрослые, старики. Стол ломился, смех, тосты. Но Алевтина держалась подальше от мужа. Женщины из семьи Дениса тут же увлекли её в подготовку концерта. Им было чуть за тридцать, как и ей. Они спорили, подшучивали над мужьями, но… было видно — любили их.
Алевтина ловила себя на вопросах:
— А я его люблю? А он — меня?
Может, когда-то любила. Но сейчас… Дом — холодный. Денег вечно не хватает. Новое пальто купить не может уже три года. Дети? Он о них даже не заговаривает. Работу найти не может. А ведь когда-то казался мечтой…
Праздник закончился поздно. Гостей развезли по домам. Бабушка Нина подошла к ним:
— Оставайтесь у нас. Переночуете. Да и поможете убраться.
Алевтина и Денис молча принялись убирать со столов. Работали быстро, без слов. Через два часа в доме снова было чисто.
Бабушка поставила чайник.
— Ну, Саша, вот и полвека вместе протянули, — улыбнулась она деду.
— А сколько раз чуть не разошлись, — проворчал тот. — До загса доходили.
— Но вернулись.
— Я тогда без работы был, денег не было, — вспомнил дед.
— А ты забыл, как на меня заглядывались? Красавицей звали. А ты сиял, как фонарь.
— Ну да… Красавица, — фыркнул он, но глаза светились теплом.
Алевтина смотрела на них — и сердце сжалось. Они перебивали друг друга, спорили, но… любили. По-настоящему.
— Мы были такими же, — подумала она. — Молодые, горячие, обиженные. Уверенные, что правы. А теперь они смеются над тем, из-за чего чуть не разошлись.
Бабушка Нина достала из кармана конверт:
— Вот, купите себе что-нибудь. На осень. И не спорьте. Мы с дедом не обеднеем.
Алевтина хотела отказаться, но Денис взял.
— Спасибо, бабушка.
— Всё, идите отдыхайте. Комната готова.
Комната была знакомой — здесь Денис провёл детство. Только теперь на кровати было двое. Легли. Молчали.
— Алевтина… — прошептал он.
Она прижалась к нему. Тёплое, родное плечо. Не богатство. Не шуба. Просто — он.
Денис заснул. А Алевтина смотрела в потолок.
— Хорошо, что мы не развелись. Купим мне завтра пальто. А потом, может… И ребёнка. А через сорок девять лет… золотые кольца. Такие же.
Она улыбнулась. Впервые за долгое время. И уснула. Спокойно. Рядом с ним.
