**Разбитое сердце бабушки: Драма семьи Ольги**
Ольга жарила котлеты на кухне их уютной квартиры в Нижнем Новгороде, когда входная дверь со стуком распахнулась, и в прихожую вбежали её дочки, вернувшиеся от бабушки.
— Ну, мои лапочки! Как провели время у бабушки? — Ольга вытерла руки о фартук и улыбнулась, выходя их встретить.
— Бабушка нас не любит! — в один голос выпалили Настя и Даша, глазёнки полные обидных слёз.
— Как так? Почему вы так решили? — Ольга застыла, ощущая, как сердце сжалось от тревоги.
— Бабушка сегодня… — начали девочки, переглянувшись.
— Что она сделала? — голос Ольги стал резче, внутри нарастал холод.
Настя и Даша, еле сдерживая рыдания, выложили всю правду. Ольга слушала, и с каждым словом её лицо застывало в ужасе.
— Бабушка нас не любит! — повторили с порога девочки.
— С чего вы взяли? — Игорь, отец девочек, оторвался от газеты, нахмурив лоб. Ольга посмотрела на мужа, ожидая объяснений.
— Она Вовке и Танюше все вкусняшки отдавала, я видела! — начала Настя, теребя подол кофты. — А нам — крошки. Им разрешали беситься, а нам велели сидеть тихо. А когда они уезжали, бабушка им конфетами карманы набила, каждому шоколадку сунула, обняла, до трамвая проводила. А нас… — тут Даша всхлипнула, — просто дверью хлопнула!
Ольга почувствовала, как кровь отливает от лица. Она давно замечала, что свекровь, Маргарита Степановна, души не чает в детях своей дочери Лены, а на их девочек даже не смотрит. Но чтобы ТАК открыто? Это было слишком. Отношения со свекровью у Ольги всегда были ровными: без фанатизма, но и без конфликтов. Всё изменилось, когда у Лены и её мужа родились Вовка и Танюша. Тогда Маргарита Степановна показала себя во всей красе.
По телефону она могла часами восхищаться:
— Какие у Леночки золотые детки! Умницы, красавцы, всё в маму! — захлёбывалась бабушка.
Ольга надеялась, что их дочкам тоже перепадёт хоть капля этой любви. Но когда родились Настя и Даша, свекровь встретила новость холодно:
— Двойня? Ну вы даёте! У меня сил на таких не хватит.
— Да мы и не просим, — удивился Игорь. — Сами справимся.
— Ещё бы! — фыркнула Маргарита Степановна. — Лене бы помогли. У неё же двое погодков!
— А наши разве не дети? — не выдержала Ольга. — Вы же сами говорили, что у Лены ангелы, а не малыши.
Свекровь зыркнула на неё и процедила:
— Брат сестре должен помогать. Он ей родной, а ты кто тут вообще?
После этого Ольга с Игорем поняли: помощи от свекрови ждать не стоит. Двойняшки требовали внимания, но выручала мама Ольги. Она мчалась через весь город, помогала без разговоров. А Маргарита Степановна видела только Лену и её семью. Про Вовку и Танюшу могла говорить часами, а про дочек Игоря отмахивалась:
— Ну нормальные, растут…
Они жили далеко, в гости ездили редко. С Леной Ольга не пересекалась: четверо детей в одной квартире — ад кромешный. Стоило малышам зашуметь, как свекровь хваталась за голову: давление, нервы, «уходите поскорее». Лена с детьми всегда оставалась.
А если приезжали — одни придирки: то Настя с Дашей сладости без спроса взяли, то что-то разбили, то слишком громкие. И снова — жалобы на здоровье. Зато дети Лены: «Вот какая внученька у меня! Скромная, послушная, лапушка!»
Вовке и Танюше бабушка покупала шмотки чуть ли не каждую неделю, пичкала конфетами. А Насте с Дашей дарила что-то лишь по праздникам — и то что-то дежурное.
Первыми несправедливость заметили соседи. На вопрос, почему Маргарита Степановна так любит детей дочери, она гордо ответила:
— Это моя кровь!
— А Игоревы-то?
— Откуда я знаю, какие они? На сына записаны, и ладно.
Эти слова, как яд, дошли до Игоря и Ольги через доброжелателей. Игорь впервые взорвался и поехал к матери разбираться. После этого Маргарита Степановна притихла — но ненадолго.
Лена жила рядом с матерью, часто гостила. Игорь возил дочек реже, но девочки любили играть с двоюродными братом и сестрой. Поначалу. Потом даже Вовка и Танюша заметили, что бабушка к ним относится иначе. Естественно, все проделки стали сваливать на Настю и Дашу, а бабушка охотно верила любимчикам.
Последней каплей стала история, которую рассказали девочки. Маргарита Степановна набила Вовке и Танюше карманы конфетами, дала шоколадки, обняла и проводила до трамвая под окнами. А Настю с Дашей просто выставила за дверь, сославшись на «ужасную мигрень». Их автобус останавливался далеко — десять минут по неосвещённому двору.
— Вы шли ОДНИ?! — Ольга остолбенела.
— Ага, — кивнула Настя, шмыгая носом.
— Там собаки были… Мы боялись, — добавила Даша, глаза мокрые от слёз. — Больше к бабушке не пойдём!
Ольга и Игорь переглянулись. Решение девочек поддержали, но Игорь всё же позвонил матери:
— Мама, тебе правда так плохо было?
— О чём ты? — удивилась Маргарита Степановна.
— Тогда почему девочек одних отпустила? Остановка-то где — ты знаешь! Могли меня позвать.
— Не раздувай, они не маленькие. Дошли же! Самостоятельность — это хорошо.
— Мама, им ШЕСТЬ лет! Они шли через двор, где собаки! А детей Лены ты одна не отпускаешь. Почему?!
— Ах, вот как? Мать обвиняешь? Это твоя Ольга тебя накрутила? Не желаю так разговаривать! — трубка резко захлопнулась.
Игорь растерянно посмотрел на жену. Ольга вздохнула. Опять она крайняя. Хорошо хоть муж на её стороне. Его пришлось успокаивать — он не мог понять, почему мать так делит внуков. Ольга же всё видела чётко: Лена — родная дочь, её дети — «свои». АВсё изменилось, когда однажды вечером Маргарита Степановна поскользнулась на лестнице и сломала ногу, а её любимые внуки Вовка и Танюша даже не приехали проведать бабушку в больницу.
