Григорий предложил супруге пожить отдельно, но всё пошло не так
Игорь Петрович неделями репетировал разговор с женой. С тех пор как Светлана устроилась в агентство недвижимости, их быт превратился в хаос. Раньше, три года подряд, она вела дом. Мужчина блаженствовал: квартира сияла чистотой, воздух пропитывали ароматы свежей выпечки. Именно о таком семейном рае он грезил, уговаривая супругу оставить офис после свадьбы.
Света согласилась. Сначала даже наслаждалась новым ритмом — осваивала кулинарные рецепты, разводила фиалки на подоконнике. Но постепенно увяла. Не её это — сутками торчать в четырёх стенах. Да и зарплата Игоря едва покрывала базовые потребности. Без личных доходов девушке приходилось экономить на всём: маникюр раз в квартал, краска для волос в долг у сестры. Каждый непредвиденный расход вроде сломанного утюга оставлял в бюджете дыру, затягивавшуюся месяцами.
Решилась вернуться к работе. Игорь бушевал — мол, ему нужна хранительница очага. Но Светлана стояла на своём: «Хватит выбирать между стрижкой и новыми сапогами!» Муж ворчал, спорил, но сдался.
Год спустя Света вовсю торговала квартирами, а Игорь страдал. Возвращаясь с завода к семи (жена — к девяти), он грел вчерашний борщ. Если же холодильник пустовал — бежал за пельменями в магазин.
По его мнению, дом превратился в свинарник. Пыль на полках копилась неделями. Взять тряпку самому? Не царское это дело! А Света… уставала так, что порой засыпала, не сняв туфли.
Однажды за рюмкой чая друг подкинул «гениальную» идею. Виктор, трижды разведённый, поделился секретом: «Предложи пожить раздельно! Пусть прочувствует, как без тебя тоскливо. Только не говори про развод — а то сама тебя козлом объявит!»
Игорь загорелся. Неделю собирался с духом, наконец выпалил:
— Может, передохнём друг от друга? Стали чужими…
Света молча слушала. Ей резануло сердце. Она-то мечтала о совместном отпуске в Сочи — с новым доходом давно пора! Но вместо поддержки — упрёки.
— Согласна, — неожиданно кивнула она. — Устала от вечногрязных носков и нытья.
Муж обомлел. Ждал слёз, скандала, мольбы остаться — но не ледяного спокойствия. Пришлось съезжать к маме в хрущёвку — ведь двушка досталась Свете от бабушки.
Первые дни — рай. Маменька пичкала сыночка блинами, солёными груздями, котлетами по-киевски. К концу недели Игорь стал задыхаться от гиперопеки: мама рылась в его телефоне, стирала джинсы с отбеливателем, звонила по пять раз на дню.
К третьей неделе он сбежал с Виктором на рыбалку. Света не звонила. Не писала. Будто забыла.
Хотя первые дни ревела в подушку, потом взяла себя в руки. Перестала ждать звонка. Вспоминала его слова — и злилась всё сильнее.
Месяц спустя Светлана обнаружила плюсы одиночества. Засыпать под аудиокниги вместо храпа? Божественно! Готовить мини-порции, а по выходным — вообще заказывать суши. Записалась на йогу, сбросила четыре килограмма, сменила стрижку на каре.
Вечерами гуляла с подругами по набережной — раньше Игорь ворчал: «Твои дуры тебя портят!» Теперь хоть в ночной клуб!
Игорь тем временем сходил с ума. Мамины расспросы про «ну когда внуки?», вечно включённый телевизор на полную громкость… Он тайком приезжал к их дому — свет в окнах горел до полуночи. Света явно не страдала.
Через два месяца Светлана рванула с подругой в Крым. Игорь, явившись «помириться», застал лишь замок на двери. По возвращении она даже не заметила следов его визита — слишком бурно смеялась, пересматривая курортные фото.
В сентябре, когда план Виктора окончательно провалился, Игорь позвал жену в кафе. Уверен — под маской равнодушия она тоскует…
— Знаешь, ты был прав, — Света помешала ложечкой раф. — Мы действительно разные. Ты хочешь жену у плиты, я — карьеру. Зачем мучить друг друга?
— То есть? — он остолбенел.
— Подадим на развод. Свободны оба.
— Ты спятила?! — Игорь вскочил, опрокинув стул. — Я ждал, что ты образумишься! Бросишь эту дурацкую работу!
— Образумалась, — она достала кошелёк. — Спасибо, что дал это понять.
Швырнув на стол салфетку, он выбежал, хлопнув дверью. Светлана допила кофе, смахнула предательскую слезу и позвонила подруге.
Планы — они как спички: загораются ярко, а пепел потом развеет ветер.
