Развод в мае: Он ушёл к той, что «моложе и красивее», хлопнув дверью
Мы развелись в мае. Он ушёл, хлопнув дверью, к той, что была «моложе и красивее». Но это уже детали.
Мой муж был обычным. До свадьбы казался заботливым и нежным, с кучей романтичных клише из стихов. Потом пробная версия кончилась, и оказалось, что лицензия ограничена.
Ничего криминального, конечно. Но заноза оставалась. Он начал считать каждую копейку. И всегда с выгодой для себя.
Да, он зарабатывал в среднем на пятнадцать тысяч рублей больше (зарплаты колебались, но незначительно). И это означало, что он был «кормильцем», а я тащила дом на себе. А расходы он считал по особой формуле.
Если покупки были «для дома», значит, это он тратился на меня.
«Для дома» это машина с платежами по двадцать пять тысяч в месяц, на которой он раз в неделю возил меня в «Пятёрочку».
«Для дома», то есть «для меня», были одеяла, полотенца, кастрюли, ремонт в ванной.
«Для меня» одежда и игрушки ребёнка, детский сад и педиатры.
«Для меня» оплата счетов, ведь это я ими занималась. А раз деньги уходили из моих рук, значит, «мои траты».
Всё это было «для жены». А «для мужа», как выяснилось, из семейного бюджета уходила лишь мелочь. В его глазах и в глазах его семьи я была «дырой в бюджете». Зарабатывала меньше, а тратила почти всё, что он приносил. Обожал в конце месяца с издевкой спрашивать, сколько осталось. И, конечно, ничего не оставалось.
В последний год брака его любимой фразой было: «Надо урезать твои расходы. Тебе вечно мало». И урезал.
Сначала мы договорились оставлять по восемь тысяч каждому на личные нужды, а остальное на общие траты. Потом он решил оставлять себе ещё и разницу в зарплатах. То есть он клал в карман те самые пятнадцать тысяч. А у меня оставались мои восемь.
Позже он пересчитал и урезал свой вклад ещё на десять. Объяснение? «Твой шампунь стоит пятьсот рублей, а я мою голову мылом».
В конце концов, в последний год у меня было сорок тысяч на дом, продукты, кредит за машину и ребёнка. Двадцать он давал. Двадцать я. Никогда не хватало.
Я перестала откладывать свои восемь и вкладывала всю зарплату тридцать пять в дом. Выживала на случайных премиях и подработках, слушая, что я мотовка. Что это он меня содержит. И что затянет пояс ещё туже.
«Почему не развелась раньше?»
Я была дура. Верила ему. И его матери. И своей. Они убедили меня, что это правда: он меня кормит, а я не умею обращаться с деньгами. Ходила в обносках, считала каждую копейку, глотала обезболивающие и откладывала визит к стоматологу в поликлинике шёл ремонт, а платного я позволить себе не могла.
А он тратил двадцать пять тысяч в месяц на прихоти. Гордился, что умеет «вести личный бюджет». Покупал новые телефоны, кроссовки, сабвуфер в машину за бешеные деньги.
А потом мы развелись. Великий «кормилец» улетел к той, что не носит одежду с чужого плеча, ходит в спортзал и не проводит ночи, выдумывая блюда из того, что осталось, или вяча носки сыну из остатков пряжи.
Я, конечно, плакала. Как выживу без его «поддержки», с ребёнком на руках? Затянула пояс ещё туже, глядя в будущее с ужасом.
Пока не пришла зарплата. Вернее, она пришла как всегда, но на этот раз на счету ещё оставались деньги. Много. Раньше к зарплате я уже была в минусе по кредитке.
Потом была премия. И денег стало ещё больше.
Я села. Вытерла слёзы и взяла листок. Стала складывать. «Доходы» и «Расходы». Да, исчезла его зарплата вернее, те двадцать тысяч, что он оставлял (ведь себе он всегда забирал двадцать пять). И пропал кредит за машину двадцать пять.
На продукты я стала тратить меньше половины. Никто не ворчал, что курица не настоящТеперь я смеюсь, глядя, как мой сын кормит морских свинок, и понимаю, что свобода дороже всех денег на свете.
