Решили навестить моих родителей почти через полгода после свадьбы.

**Дневник.**
Решили навестить моих родителей почти через полгода после свадьбы. Знала, что это будет испытанием, но даже не представляла, насколько тяжёлым. Едва переступили порог, мама встретила нас ледяным взглядом и словами, от которых кровь застыла в жилах: «Здесь работают, а не гуляют». В её голосе звучала угроза, будто мы приехали не в родной дом, а на каторгу.
Моя Алиса, с её нежными руками и городской тонкостью, вдруг показалась хрупкой, как цветок в поле. Я видела, как она сжала мою руку, когда мама велела ей чистить рыбу. «Иван, это же твоя жена, а не прислуга!» хотелось крикнуть, но я молчал. Молчал, потому что знал: каждый мой протест разожжёт ещё больше огня.
Дни в деревне превратились в кошмар. Алиса работала до поздней ночи, её пальцы дрожали от холода, когда она мыла посуду колодезной водой. Я видела, как она кусала губу, чтобы не расплакаться, когда мама вновь и вновь обвиняла её в лени. «Ты никогда не будешь достойна моего сына!» звенело в голове, словно проклятие. А я стоял в стороне, как будто невидимыми цепями прикованный к земле, на которой вырос.
Наши ужины состояли из варёной картошки и рыбы, которую готовила Алиса, но мама даже не садилась с нами. Она наблюдала из угла, словно тень, выжидая ошибку. А ночью, когда мы ложились спать, я слышала, как Алиса плачет в подушку. «Прости прости меня» шептала я, но слова растворялись в темноте.
Вернувшись домой, я решилась сказать матери: «Больше никогда не оскорбляй мою жену». Но она лишь рассмеялась. «Ты забыла, кто тебя вырастил? Кто кормил тебя, когда ты плакала от голода?» Её слова вонзились в сердце, как нож.
Когда мы снова приехали в деревню, я была готова к борьбе. Отец повредил ногу, и мне пришлось пасти коров. Алисе натёрли резиновые сапоги до крови. Дождь залил поля, превратив их в грязь. Она шла за мной, спотыкаясь, а я молчала, зная: каждая моя забота вызовет новую волну насмешек.
А потом баранина. Алиса не выносила её запаха, но мама специально готовила её каждый день. «Ешь, если хочешь быть частью семьи!» кричала она, когда Алиса отодвинула тарелку. Я взяла вилку, разорвала кусок мяса и бросила на пол. «Больше никогда», прошептала, но это было только начало войны.
Теперь, когда Алиса ждёт нашу дочь, я не могу рисковать. «Поезжай сама, если хочешь», сказала я маме по телефону. «Но она останется здесь». В её молчании таился океан обид, но моё сердце впервые было спокойно. Я обняла Алису, и её тёплые руки напомнили: иногда нужно защищать семью даже от тех, кто дал тебе жизнь.
P.S. Когда мама позвонила в следующий раз, я выключила телефон. Нам обеим было больно. Но иногда боль единственный способ очнуться.