Когда Татьяна родилась, акушерка сообщила матери, что девочка появилась на свет в рубашке — верная примета счастья. До пяти лет так и было: мама заплетала ей косы, читала сказки с яркими картинками, лишь изредка ворча, что Таня не хочет учить буквы. Отец учил дочь кататься на велосипеде и брал с собой на дачу, разрешая порулить по проселочной дороге.
На пятый день рождения родители объявили, что у Тани скоро появится брат.
— Это будет твой главный подарок.
Подарок «поспел» точно к дате, отобрав у девочки все последующие праздники: с первых дней Дима занял в семье особое место. Сначала из-за возраста, потом — из-за талантов.
Читать он научился раньше сестры, которая даже к двадцати годам делала это медленнее первоклассницы (сегодня бы диагностировали дислексию, но тогда просто перевели в коррекционный класс). Считал так, что школьная учительница схватилась за голову и побежала звонить профессору Николаю Петровичу. А уж стихи Дима сочинял — странные, но удивительно образные.
Счастливая жизнь Тани закончилась. Теперь не только день рождения был общим, но и все вокруг вертелось вокруг брата. Именно она водила его в школу, на английский, в бассейн, к профессору, в музыкалку и поэтический кружок. Когда же Таня захотела записаться на кулинарные курсы, мама возмутилась:
— Ты что, хочешь, чтобы я уволилась и сама таскала Димку по занятиям? Вечно ты эгоисткой себя ведешь!
Таня сдалась. Зато если все делала правильно: не путала расписание, готовила на ужин два блюда (Дима с шести лет стал вегетарианцем, а отец без мяса жить не мог), да еще подрабатывала выгулом соседских собак — мама хвалила и гладила ее по короткой стрижке.
Волосы обрезали, потому что матери некогда было заплетать косы — утром надо повторять с Димой английский или записывать его ночные стихи. Сама Таня собирала волосы в неаккуратный хвост, за что учительница писала замечания красной ручкой. Мать, ненавидящая такие записи, отвела дочь в парикмахерскую. Новая стрижка смотрелась мило, но Таня всю ночь рыдала, сжимая в руке отрезанные косы.
— Вот школу закончишь — делай что хочешь, — отрезала мать, когда дочь робко пыталась отказаться от очередной обязанности. — Тебе-то какая разница? Только рецепты свои листаешь.
После окончания школы — и своей, и Димыной — свободы не прибавилось. Теперь, помимо готовки, стирки и уборки, Таня стала личным секретарем брата: вела его расписание, отслеживала конкурсы, сортировала письма. Когда она заикнулась о работе в приюте для собак, возмутились уже оба — и мать, и Дима.
— Без тебя я пропаду! — жаловался брат.
Таня сдалась вновь.
Восстала она лишь раз — когда встретила Артема.
Высокий, полноватый, сутками сидевший за компьютером программист. Родные подарили ему пса, надеясь, что тот станет гулять. Вместо этого Артем нанял Таню. Так они познакомились. А вскоре после вечерних прогулок она стала задерживаться у него до утра.
Мать звонила, требуя вернуться: терпеть не могла гладить рубашки, а Дима носил только их. Брат жаловался, что некому точить карандаши, отец опять купил чебуреки, а есть больше нечего — мама на диете.
— Оставьте меня! — кричала Таня. — Я вам не прислуга!
Артем целовал ее мокрые от слез глаза, обещал жениться. А потом улетел в Германию по работе, бросив лишь:
— Прости.
Когда Диме вручили премию, родители лопались от гордости: мама записалась в салон, отец мечтал о новой машине — сын ведь поделится деньгами?
Тане прибавилось забот: бронировать билеты, искать отель с бассейном и вегетарианским меню, отвечать на письма. К моменту вылета она едва держалась на ногах. В аэропорту, провожая брата за кулисы, Таня машинально чмокнула его в щеку и пошла в зал — надеялась, родители сохранили ей место.
Охранник преградил путь:
— Обслуживающему персоналу вход запрещен.
— Что? — не поняла она.
— Ждите хозяина за сценой, — усмехнулся второй, окидывая ее старом платье оценивающим взглядом. — В таком виде вам тут не место.
Таня опустила глаза. Платье было скромным, но чистым. Дело, конечно, не в нем. Служанка — она и есть служанка.
Дима встретил ее взгляд. На миг показалось — вот-вот скажет: «Это моя сестра!». Но ведущий уже объявил его имя, и брат шагнул к сцене, не оглянувшись.
Таня присела на стул у стены, мысленно перебирая дела: забрать костюм из химчистки, заказать ужин, проверить почту… Речь Димы она не слушала — вчера он репетировал ее перед ней. Благодарность родителям, учителям, благо родины…
Но вдруг брат замолчал, затем произнес:
— Я должен был сказать другое… Здесь есть лишь один человек, без которого меня бы тут не было.
Родители замерли в ожидании. Профессор на облаке, наверное, пошатнулся.
— Вся ее жизнь прошла в тени моей. Я долго не замечал этого. И сегодня хочу вернуть долг — хотя он никогда не сравняется с тем, что она для меня сделала.
У отца вздулась вена на виске. Мать всхлипнула.
— Эти деньги я отдаю тебе. Открой приют для собак. Живи, как хочешь.
Слова будто долетели до Тани не сразу. Когда Дима потянул ее на сцену, она онемела.
— Знакомьтесь — моя сестра Таня. Без нее я бы ничего не достиг.
Зал взорвался аплодисментами. Софиты ударили в глаза. Брат улыбался, и эта улыбка залечила все — предательство Артема, несбывшиеся мечты, годы унижений.
Деньги он передал ей. Нанял помощника, которого Таня обучила всем своим обязанностям.
— Ты больше не моя служанка, — сказал Дима. — Прости, что был слепым идиотом.
Она простила. Открыла приют, окончила курсы кондитеров, запустила маленькую пекарню. Пусть приходилось самой стоять за прилавком — зато это было ее.
Однажды холодным октябрьским вечером, когда Таня закрывала кассу, звякнул колокольчик. На пороге стоял Артем. Похудевший, усталый, родной.
— Вернулся… — прошептала она, цепляясь за стойку.
— Танюша, — он улыбнулся. — Прости дурака.
Второй главный мужчина в ее жизни извинился. Чего еще нужно?
Не простили лишь родители — решили, что это Таня «настроила» Димку против них. Но это уже не имело значения. Артем вернулся. А значит, теперь точно все будет хорошо.
