Родителям мою квартиру, мне съёмную? Нет, дорогой, тебе съёмную, а мне свободу!
А вот здесь бы шкаф от нашей стенки встал, мечтательно протянула Маргарита Аркадьевна, обводя взглядом гостиную. Надо только кресло убрать, оно всё равно неудобное. Или куда ты его денешь, Анечка?
Василиса моргнула. Она не сразу поняла, что эта женщина не дизайнер из телешоу, а её свекровь. И что «здесь» её, Анечки, квартира. Квартира, купленная на её деньги. За двадцатьвосемь лет накоплений, фриланса, бесконечных проектов, экономии на кофе и на себе.
Наверное, себе на голову надену, медленно ответила она и встала с дивана. Я не поняла. Вы что, переезжаете?
Ну мы же только обсуждаем, с улыбкой, где больше победы, чем тепла, ответила Маргарита Аркадьевна. Мы с отцом Денисом просто взглянули. А что? Просторная квартира, дизайнерский ремонт. На съёмной нам неудобно, а у Павла после той дурацкой аварии долги не расплатиться. Да и ты понимаешь семья есть семья.
Слово «семья» свекровь произнесла так, будто Василису в эту категорию по умолчанию не включали.
Ты ведь умница, Анечка, у тебя есть свой доход, ты не пропадёшь. А мы старенькие Где нам по съёмным углам мотаться?
Вам же по шестьдесят пять, отчеканила Василиса. Это даже не пенсионеры, это активное долголетие. Вон, кроссворды решаете, на дачу ездите. При чём тут моя квартира?
Маргарита Аркадьевна закусила губу, обидно поджала рот и вытащила своё коронное оружие.
Я, между прочим, родила тебе такого мужа. И, если уж на то пошло, именно он тебя поддерживал, когда ты по больницам моталась со своей анемией. А теперь, когда его брат в беде ты поворачиваешься спиной?
Когда его брат врезался в столб на отцовской машине с чужой женой на пассажирском сиденье, Василиса с трудом сдержала голос, мне почемуто никто не звонил спросить, а не перебраться ли нам к вам, Анечка, пока Павел зализывает моральные и кредитные раны.
Анечка, подал голос Денис, пока стоял на кухне и делал вид, будто занят делом. Мы же просто обсуждаем. Родители не претендуют.
Василиса подошла к двери и тихо сказала:
Пока вы обсуждаете я живу. В своей квартире. Которую, видимо, хотите превратить в общежитие имени великомученика Павла. Не выйдет.
Только бы не закричать, подумала она, выдохнула и ушла в спальню.
Он с Денисом не разговаривал три дня. Он подходил, говорил чтото вроде: «Тебе чтонибудь принести из магазина?» или «Не забыла, что в субботу у мамы день рождения?». Она кивала молча или делала вид, что не слышит. Но в квартире повисла вязкая, липкая тишина, в каждой стене прячется обида.
В субботу всё произошло.
Анечка, Денис смотрел в окно, будто хотел выпрыгнуть. Понимаю, тебе тяжело. Но у родителей нет другого выхода. Кредит повесили на отца. Квартиру уже выставили. Через месяц они останутся на улице. А ты
Я что?
Ты же знаешь, ты сильная. Найдёшь, куда деться. Мы можем жить в съёмной пару месяцев, а потом придумаем чтонибудь.
Она сначала хотела ударить его сковородкой, потом обнять, а в итоге просто спросила:
То есть я должна уйти из своего дома, потому что ваши родители снова не справились со своими детьми?
Это не так. У тебя просто больше возможностей.
У меня больше мозгов. Я их не разбрасывала по бабам в чужих машинах, как твой брат. И не позволяла жене заселять без согласования с собственником, зло усмехнулась Василиса. Знаешь, Денис, хочешь, подскажу, как будет лучше?
Как?
Собери вещи и вали вместе с ними.
Он замер. Впервые за всё время их совместной жизни он не знал, что сказать. В его лице она не увидела мужа, а лишь чейто отголосок.
Я не уйду, выдохнул он. Это тоже мой дом.
Купленный на мои деньги.
Но мы же семья, Анечка. Разве семья это не жертвы?
Жертвы когда тебя просят, а не ставят перед фактом. Знаешь, в чём разница между жертвой и дурой? У первой есть выбор.
Она не кричала, не плакала. Просто достала чемодан его чемодан и поставила в коридор.
Ты можешь идти куда хочешь. Снять однушку, поселиться у мамы, даже у брата на голове спать. А это мой дом. И он остаётся моим. И ты, и твоя великая мать с её комодом можете забыть дорогу сюда.
Он вышел без вещей, глаза как у побитой собаки, и, прощаясь, сказал:
Ты ещё пожалеешь. Никто не живёт один вечно.
Она смотрела ему вслед и думала: Я не одна. Я с собой. А ты сам не знаешь, с кем ты.
Вечером в дверь позвонили. Анечка открыла на пороге стояла Марфа.
Ты чего такая? подруга протиснулась внутрь, обняла её одной рукой. Ты же мне на прошлой неделе сказала: «Марфа, он не такой уж плохой». А теперь?
Василиса налила себе бокал вина.
А теперь он как его мать. С комодом и планами на мою спальню.
Марфа прыснула.
Ты же знала, что у него матьфурия. Зачем с ним связываться?
Он казался вменяемым.
Ключевое слово «казался». Анечка, может, поехали на юг? Сейчас у тебя принудительный отпуск.
Я никуда не еду. Сижу в своей квартире с бокалом. И когда придёт её комод, выброшу его с балкона, с третьего этажа.
Марфа рассмеялась, потом замолчала.
А если он вернётся?
Анечка посмотрела на вино, прокрутила в голове всю неделю.
Тогда куплю дрель и врежу замок с кодом, который знаю только я.
В субботу ровно в десять утра, когда Анечка только поставила чайник и мысленно готовилась к дню без мужчин, родственников и их мебельных фантазий, в дверь позвонил курьер «Ситилинка», будто с блендером. Открыла и застыла.
На пороге стояла Маргарита Аркадьевна с чемоданом. За её спиной был Павел брат Дениса, худой в спортивках, лицо одновременно в страдании и в поиске бесплатного места. Рядом их отец, Павел Павлович, невысокий лысеющий пенсионер, жизнь которого задохнула в 1987м.
Доброе утро, сказала свекровь, будто договорились о чае. Мы ненадолго, пару месяцев, пока квартира продаётся.
Василиса молчала, слов не осталось.
Анечка, вмешался Павел Павлович, извини, ситуация не в нашей власти. Мы с тёткой твоей свекрови договорились, она потом нас пустит, но сейчас ремонт. Денис говорил, ты не против, чтобы мы пожили тут.
Денис? наконец нашёл голос Анечка. Говорил? Это он говорил до или после того, как я выгнала его за дверь?
Вы поссорились? спросила Маргарита Аркадьевна, уже переступая порог. Мы только мирно хотим решить. Не обижайся, мы свои люди.
«Свои люди в чужой квартире», пронеслось в голове.
Павел начал тащить чемодан, от него пахло сигаретами и запахом старого автосервиса.
Павлик, не тащи через порог, выскричала Маргарита Аркадьевна. Плохая примета.
Примета когда вас впускают, а не когда вы захватываете, тихо пробормотала Анечка, но её не услышали.
Они вошли, Павел плюхнулся на диван, поставил ноги на кофейный столик. Павел Павлович осмотрел балкон и спросил:
Здесь можно курить?
Здесь можно молчать, отрезала Анечка. И быстро уходить.
Свекровь уже устроилась на кухне, достала из сумки банку солёных огурцов, пакет гречки и формочки для выпечки.
Привезла коечто из дома, чтобы тебе не хлопотать. Будем жить вместе почеловечески. Я люблю порядок. И у меня, между прочим, лёгкая рука. Всё растёт!
Это про картошку в ванной? не сдержалась Анечка. Или про кактус в кастрюле? Я помню.
Без сарказма, пожалуйста. Сейчас всем тяжко. Вы с Денисом должны держаться вместе. Я мать. Мне не всё равно.
Вам было не всё равно, когда по воскресеньям навязывали борщ, хотя я просила не приходить. Вам было не всё равно, когда предлагали сменить работу изза «учительской стабильности». И вам точно не всё равно, когда без предупреждения с чемоданами ворвались в мой дом. Это вторжение, Маргарита Аркадьевна. Вы играете в войну?
Павел вмешался:
Анечка, ты знаешь нам пока некуда. Брат говорил, ты человек с пониманием.
Брат ошибался. И ты тоже.
Анечка набрала Дениса, он ответил на третий гудок.
Привет. Сейчас не могу, совещание
Ясно, совещание. У меня тут твоя семья с чемоданами, твой брат, мама, отец. Ты им сказал, что я не против?
Пауза тянулась, как жвачка на подошве.
Я думал, вы договоритесь. Ты ведь не жестокая, у тебя большое сердце
Угу. А теперь там большая дыра. Всё. Ты свободен, от меня и от этой квартиры. Удачи. Только не забудь у твоей мамы лёгкая рука, особенно на полки.
Он повесил.
К вечеру Маргарита Аркадьевна освалилась.
Анечка, можем в спальне пожить? А ты пока в зале?
Нет.
Ты одна, а нас трое.
Именно. Трое на одного то, чего я ждала всю жизнь. Но нет.
Ты слишком эгоистична, сказала она. Женщине важно быть мягкой.
А мужчине снимать жильё, если он взрослый. Или жениться на женщине с квартирой, как мой муж.
Ты зажралась, огрызнулась свекровь. В твоём возрасте люди одни не живут.
А вы в своём возрасте живёте за чужой счёт. Забавно, правда?
В понедельник утром Анечка пошла на работу с единственной мыслью: выкурить их всех, пока не поздно.
На ресепшене её остановила охранница Нина Ивановна.
Анечка, к тебе приходил молодой человек, сказал, что из жилищной комиссии, хотел номер телефона. Я не дала.
Из какой комиссии?
Да ктото знает. Но симпатичный, с рюкзачком, а в рюкзаке комодик! Пластмассовый! Представляешь?
Анечка поняла: комод, пластмассовый, Маргарита Аркадьевна знак.
В тот же вечер она подошла к соседке снизу, Полине Петровне, вечно недовольной пенсионерке.
Полина Петровна, прошу, если услышите крики, шум, запах борща вызывайте участкового. У меня вторжение.
Вторжение? кивнула та. Я помогу.
На следующее утро Анечка вызвала участкового, он пришёл в её квартиру.
Здравствуйте, есть заявление, что вы незаконно проживаете в квартире.
Как это «незаконно»? выскричала свекровь.
Вы собственник? спросил он, глядя в бумаги.
Нет но это моя невестка!
Уже бывшая, ответила Анечка, показывая документы.
Маргарита Аркадьевна побелела, Павел спрятался в ванной, Павел Павлович тихо икнул.
У вас час на сборы, иначе оформляем самозахват жилплощади.
Через полтора часа они ушли без прощаний. На прощание Маргарита Аркадьевна кинула:
Ты ещё поймёшь, как тебе одиноко.
Анечка закрыла дверь, села на пол и рассмеялась. Одиноко это жить с теми, кто не слышит. Сейчас здесь тишина, а чайник кипит только по её желанию.
Она встала, зашла в комнату и заметила в углу маленький пластмассовый комод с запиской:
«Чтобы ты помнила: мы ещё вернёмся. С любовью, М.А.».
Прошла неделя. Квартира стояла чистая, как после дезинфекции. Анечка научилась закрывать двери с удовольствием. Вечером пила чай в тишине, без Павла на диване и без запаха варёных потрохов.
Иногда ловила себя на том, что прислушивается к лестничной площадке, особенно по субботам. САнечка открыла дверь и, увидев, как из окна в комнату падает первый луч утреннего солнца, поняла, что настало время начинать всё с чистого листа.
