С Днём рождения, папа! крикнула Анастасия, едва удерживая слёзы, когда яркий свет софитов упал на небольшую поляну у их дачи в Подмосковье.
Алексей Петрович, семидесятилетний ветеран заводской линии, стоял в тяжёлом ветре, отряхивая потёртый брезент с непонятного предмета, покрытого тканью. Его жена, Марта, умерла тридцать лет назад, и с тех пор он не нашёл новой спутницы, хотя жизнь подбрасывала причины, оправдания и неудачи. Два старших сына, Иван и Пётр, в молодости были ковалями конфликтов, их школа менялась так же часто, как менялась погода, пока один учитель физики не увидел в них дар. С этого момента драки замолчали, а ученики нашли путь к учёбе.
Анастасия же росла тихой, застенчивой, её отвергали сверстники, а школьный психолог уже предлагал отвести её к психиатру. Но в их школе появился новый учитель литературы, открыл кружок начинающих писателей, и девочка нашла спасение в словах. Ее рассказы сначала появлялись в школьной газете, потом в городском литературном клубе. Мальчики получили стипендии в Московский государственный университет на факультет физикоматематических наук, а Анастасия в Институт русского языка.
Оставшийся один, Алексей Петрович нашёл утешение в рыбалке, огороде и разведении свиней. На большом участке у реки он начал зарабатывать, хотя инженеру на заводе платили в три раза меньше. Он смог купить сыновьям скромные машины, поддержать их бюджеты, купить им приличную одежду. Время ушло в уход за хозяйством, но он не жалел. Десять лет пролетели, и вновь настал юбилей семьдесят лет.
Он планировал встретить его в одиночестве: пройтись по полям, выпить виски, вспомнить Марту и рассказать ей, какими выросли дети. Но в утро рождения, когда он вышел к свиньям, на освещённой звёздами поляне он увидел огромный, продолговатый предмет, свернутый в брезент.
Что это? возмутился он.
В этот момент вспыхнули прожекторы. На свет вышли Иван и Пётр с женами, внуки, дальние родственники, а рядом стояла Анастасия в сопровождении высокого мужчины в очках с толстыми линзами. В руках у всех были шарики, ктото дул в трубочки, ктото нажимал на яростно гудящие баллончики со сжатым воздухом. Они бросились к отцу, обнимая его, крича:
С Днём рождения, папа!
Он забыл о странном предмете, но дети не дали ему уйти в дом, где жёны уже накрывали стол. Анастасия подтянула к нему плотную ткань, завязывая глаза.
Позволь, папа, шептала она. Сюрприз.
Давай, согласился он, чувствуя, как сердце бьётся сильнее.
Подарок, сказал Иван. Надеюсь, недорогой?
Мне ничего не нужно, пробормотал он, но ребёнок уже держал в руке маленькую коробку.
Сняв ткань, они раскрыли покрытый брезент предмет. В ярком свете прожекторов предстала блестящая Oldsmobile F88, сияющая, как мечта, забытая в молодости. Алексей Петрович чуть не упал, но его поддержали, посадив на стул.
О, Господи! повторял он, всхлипывая.
Папа, успокойся, поливала его водой Анастасия. Ты всю жизнь хотел эту машину.
Это же безумно дорого, всхлипнул он.
Не дороже нашей любви, сказал Пётр, улыбаясь. Это знак благодарности.
Они открыли боковую дверь, но внутри стояла картонная коробка. Отец с любопытством раскрыл её, и изнутри выскочило два маленьких блестящих глаза пушистый тайский котёнок, тот же, что был у Марты, которого они называли Бомка.
Настоящий Бомка! воскликнул Алексей, обнимая крошку. Помните, как вы глазам не отводили, когда были младенцами?
Дети кивнули, а Анастасия, глядя в глаза отца, прошептала, что уже на четвёртом месяце беременности, и её жених скоро приедет. Он останется жить с отцом, а через пару недель будет свадьба в соборе их города.
Ты не против? спросила она.
Это как сон, ответил он, поцеловав её в лоб.
Вечер прошёл в тостах, шампанском, воспоминаниях. На столе стояли блюда, а в углу звучала музыка. Позже Алексей подошёл к могиле Марты, положил цветы и долго разговаривал с ней в тишине, ощущая, как жизнь снова наполняет смыслом.
Утром он проснулся рано, как всегда, чтобы кормить свиней, полоть грядки, бросать удочку в пруд. На втором этаже в своей комнате он снова посмотрел на фотографию Марты, а рядом спал маленький котёнок Томка, который, проснувшись, прыгнул к ногам отца, прижался к его руке и мяукнул:
Томка, прошептал мужчина, поглаживая пушистый хвост. Тихо, малыш, всё будет хорошо.
И, пока солнце поднималось над полем, Алексей Петрович понял, что время, которое он отдал своей семье, не было потрачено зря. Он взглянул на старый автомобиль, на котёнка, на фотографии, и в сердце зазвучала новая, сильная нота надежды.
