23февраля праздник не только для мужчин. У меня, у Елены Титовой, в тот день будет тридцать лет, и это уже круглая дата, настоящий юбилей.
Соберётся вся родня из разных уголков страны: тётя Людмила из Красноярска, двоюродная сестра Зоя из СанктПетербурга с айтишникоммужем и двумя безупречными близнецами, дядя Виталий из Смоленска мастернавсё, построивший свой дом почти без посторонней помощи.
А чем же Елена их удивит? Ни мужа, ни детей, ни высокооплачиваемой должности. Она живёт в крошечной «хрущёвке», унаследованной от бабушки, где на стеклянной полочке в старой серванте, как память детства, стоят фотокарточки. Мир меняется, но подруги её давно в браке: Настасья с двумя дочкамисолнышками, Дарья с сыном, уже ходящим в детсад, а вечная бунтарка Катерина, клявшаяся никогда не выйти замуж, теперь счастлива с Вадимом.
У неё же любимая работа в районной библиотеке им. Горького, где она знает каждую книгу, и тихая предсказуемая жизнь.
Даже день рождения в этот раз прошёл не в её честь. Все вокруг поздравляли мужчин с Днём защитника Отечества. В нашей семье круглые даты отмечаются обязательно, так что отвертеться не удалось.
«Не хочется валяться в грязи лицом», думала Елена, глядя на метель за окном. «Не могу позволить тёте Людмиле снова вздыхать жалостно, а Зое улыбаться снисходительно».
Была она стеснительной девочкой до дрожи в коленках при мысли о светском разговоре с незнакомым мужчиной, поэтому варианты знакомства «вживую» сразу отвергла. Оставился лишь интернет. Месяц на сайте знакомств десятки откликов. Но как только в переписке появлялись слова «серьёзно» или «семья», диалог угасал. Последний с парнем по имени Артём оборвался вчера: после её осторожного «Зачем вообще вы ищете отношения?» он бросил: «Отдых, лёгкое общение, посмотрим», а через час исчез из сети.
Зимний мороз был лютый, минус тридцать. За окном выло, а внутри то же самое. Елена сидела на диване, укутавшись в бабушкин плед, бездумно листала ленту соцсетей.
В дверь постучали.
Она вздрогнула. Было около восьми вечера, в тёплой пижаме с совами, и мысль открыть дверь вызывала глухое раздражение.
Звонок повторился, настойчиво.
Кого ещё принесли? пробормотала она, подходя к двери.
Пиццу заказывали? донёсся изза двери слегка простуженный мужской голос.
Какую ещё пиццу? Я ничего не заказывала! насторожилась Елена.
Как не заказывали? в голосе послышалось замешательство. Улица Московская, 29, фамилия Титова?
Адрес и фамилия совпали. Елена мельком взглянула на своё отражение в прихожей: растрёпанные волосы, налитыми от чая щеки и пижама. « Нет, так нельзя», пробежало в голове. Она схватила спортивный костюм, глубоко вдохнула и открыла дверь.
На пороге стоял молодой курьер лет тридцати пяти, в ветровке, в руках две дымящиеся коробки и термоссумка через плечо. Лицо обветренное, но глаза живые, хоть и усталые. Куртка была слишком лёгка для такой погоды.
Значит, точно не ваш? переспросил он, в взгляде промелькнула досада. Ладно, извините за беспокойство.
Он уже разворачивался, как вдруг в сердце Елены вспылить жалость. Мороз, он явно замёрз, а теперь будет возить возврат, теряя время и, возможно, деньги.
Стойте! вырвалось у неё. Хотите чаю? Пока отойдёт холод?
Курьер удивлённо поднял брови, а потом широко улыбнулся, как дома:
Не откажусь. И примите пиццу в счёт компенсации. Тут «Маргарита» и «Четыре сезона». Выбирайте любую.
Через пять минут они сидели на её маленькой кухне. Чайник свистел, Елена достала баночку собственного малинового варенья и прятанные «для гостей» шоколадные конфеты в золотой обёртке. Пахло хлебом, сыром и неожиданным человеческим теплом.
Я Костя, представился он, согревая ладони о чашку. Владелец небольшой пекарникафе «Крендель». Сегодня мой водитель заболел, а заказов, как назло, много. Пришлось самому развозить, не хочу подводить клиентов.
Говорил он просто, без пафоса. Сказал, что развёлся три года назад, детей нет, живёт в такой же однушке, но в другом районе. Любит летом рыбачить и играть на гитаре для себя. В его рассказах звучала надёжная, земная основательность.
Воодушевлённая искренностью Кости и тёплым светом кухонной лампы, обычно молчаливая с посторонними, Елена раскрылась. Рассказала о надвигающемся юбилее, о семье, о чувстве, будто она отстаёт от поезда «нормальная жизнь».
Костя слушал внимательно, кивал, не перебивая. Когда она замолчала, смущённо отхлебывая чай, он вдруг спросил:
Слушай, а за меня замуж пошла бы?
Елена поперхнулась.
Что? Это благодарность за гостеприимство? выдавила она, чувствуя, как греет лицо.
Нет, покачал головой он, и его взгляд стал серьёзным. Просто ты мне сразу понравилась. Ты настоящая. Сидишь здесь, жалуешься на замёрзшего курьера, достаёшь варенье. И глаза у тебя честные. Моя бывшая всё время говорила, что я «недостаточно перспективный». А ты ты похожа на человека, с которым можно просто жить. Хорошо жить.
Он раскрыл ей свою жизнь без романтических прикрас:
Смотри, у меня есть эта пекарня. Доход скромный, но стабильный. Есть машинавездеход для рыбалки и этих доставок. Есть старая, но крепкая дача в Васильево, с баней. Хочу двоих детей, мальчика и девочку. Не сразу, конечно. Если захочешь, можем продать наши однушки и посмотреть чтонибудь побольше. Ну? Берёшь меня в мужья? Или слишком резко? Нужно время на раздумья?
Елена сидела, обомлела. Мысли метались: «Он сумасшедший. Это шутка. Это отчаяние. Это спасение». И вдруг с пугающей ясностью увидела не лишь Костю, а ту жизнь, о которой он говорил. Не фальшивую картинку для родни, а реальную. Баня в Васильево, запах свежего хлеба, смех детей, которых она почти перестала себе позволять желать.
Она посмотрела на его руки сильные, рабочие, со следами порезов от теста. И на лицо открытое, спокойное. Поняла, что если скажет «нет», он сразу встанет и уйдёт.
Возьму и соглашусь, тихо, но решительно произнесла Елена. Внутри чтото щёлкнуло и расправилось, как сжатая пружина.
Костя рассмеялся, облегчённо:
Здорово! Тогда, Елена Титова, готовьте паспорт. Завтра после работы я приеду, поедем в ЗАГС подавать заявление. У меня там знакомая поможет ускорить. Может, успеем к твоему юбилею.
Оказалось, пицца была для соседки Надежды Титовой, однофамилец, жившей этажом выше. На следующий день Костя лично привёз ей заказ с извинениями и коробкой свежих круассанов в подарок. Тётя Надя только руками развела: «Ну, Ленка, ну ты даёшь!»
О таком юбилее Елена даже не мечтала. Этот её день рождения запомнился всем тёплым застольем в кафе «Крендель», где пахло корицей и свежей выпечкой.
Родня, увидев спокойного, надёжного Костю, отнеслась к поспешности события с недоумением, но с одобрением.
Тётя Людмила вытирала слезу умиления, а сестра Зоя, глядя, как Костя поправляет Елене распустившуюся прядь, шепнула: «Он смотрит на тебя так, как я смотрю на дедлайны с вниманием и решимостью».
Именинница слушала тосты в свою честь, улыбалась и понимала, что главной защитой от жизненных бурь оказалась не блестящая броня успеха, а надёжное мужское плечо, появившееся на пороге из ниоткуда. Её отчаянная авантюра, начавшаяся от отчаяния, привела её не к фасаду, а к настоящему дому.
