Бегство от мужа из глухой деревни обернулось медвежьим капканом. Сознание уплывало в темноту, и последней мыслью было: «Всё, конец…»
Очнулась в чужой комнате, и первое, что ощутила Алёна это тупая боль в висках, словно кто-то бил её обухом. Память была пустой, будто выскобленной ножом. Тело не слушалось, будто после долгого забытья. Попыталась пошевелиться и с ужасом поняла: руки и ноги стянуты верёвками. Сердце заколотилось, и она заёрзала на скрипучей кровати, но петли только впились глубже.
Ну вот, очнулась, прозвучал ледяной голос. Ничего, посидишь, подумаешь. Поймёшь, как была не права. Тогда и отпущу. И вернёмся домой.
И тут память хлынула обратно. Развод. Разговор с Виктором. Его согласие и внезапный удар по голове. Он никогда не собирался её отпускать. «Ты моя, шептал он. Если не понимаешь научу». Но Алёна уже не могла терпеть его измены. После первой простила. После второй нет. Любви не осталось, только страх и отвращение к этой ядовитой связи, где один задыхался от ревности, а другой от одиночества.
Отпусти, прошептала она, дрожа. Это ничего не изменит. Ты не заставишь меня любить тебя силой. Вить, прошу…
Смирись. Сейчас ты в отчаянии, но потом поймёшь мы созданы друг для друга. Дашь мне шанс. А бежать тебе некуда. Помнишь, рассказывал про деревню, где жили мои предки? Сюда никто не доедет. Никто не поможет. И не зли меня знаешь, чем это кончится.
В его глазах стояло безумие, и это пугало больше всего.
Полторы недели или больше? она провела в этом проклятом доме. Виктор развязывал её лишь на пару часов в день, следя за каждым движением, как кот за мышью. Алёна поняла: перед ней не мужчина, а больной, которому давно нужен психиатр. Но она притворялась. Делала вид, что смирилась, играла в надежду на примирение лишь бы дождаться шанса. На работе её никто не хватит начальница мечтала избавиться от неё после того, как Алёна застала её с любовником. Родителей не было, подруги привыкли к её пропажам «ревнивый муж», вздыхали они, не вдаваясь в подробности.
Однажды, когда он отвернулся, она ударила его тяжёлой чугунной сковородой. Он рухнул, но дышал. Времени ждать, очнётся ли он, не было. Она знала: если он встанет конец. Он говорил, что они останутся здесь навсегда, и она больше не могла жить с человеком, чей гнев взрывался, как порох без предупреждения.
Накинув первое, что нашла, выбежала на мороз. Лёд резал лёгкие, но она бежала. Дорога, машины всё это осталось где-то далеко. Боялась, что он пойдёт по следам, но идти было некуда. Лес, волчий вой страшно, но лучше стать добычей зверя, чем вернуться в лапы маньяка.
Силы кончились. Она не понимала, сколько прошло времени, куда бежит. Мысль о том, что замёрзнет или заблудится, грызла изнутри. И вдруг резкая боль, крик. Нога угодила в капкан. Кровь алым цветком расцвела на снегу. Алёна рухнула, пытаясь вырваться, но железные зубья не поддавались. Сознание поплыло.
И вдруг голос:
Держись, Зорька…
Очнулась в незнакомой избе. В воздухе пахло мятным чаем его кто-то настойчиво вливал ей в рот, пока она боролась с тьмой.
Где я? прошептала она, приподнимаясь.
Ожила? раздалось из дверного проёма.
Перед ней стоял мужчина спокойный, с тёплыми глазами, в толстом свитере и ватных штанах.
Вы меня спасли?
Ты сама выбралась. Я просто помог.
Он назвался Иван. Рассказал, что нашёл её в капкане, принёс к себе, колол антибиотики. Она металась в жару почти неделю. Капкан не сломал кость, но раны были глубокими. «Главное жива», сказал он.
Он жил в доме лесника своего деда. Приехал сюда, чтобы передохнуть от города и убирать браконьерские ловушки.
Правильно, что прогнал того типа, добавил он. Через день после того, как тебя принёс. Нёсся, как бешеный, кого-то искал. Не бойся. Если вернётся не пущу.
Алёна содрогнулась. Виктор был близко. Но здесь она чувствовала себя под защитой.
Дни текли. Она рассказала Ивану всё о браке, изменах, побеге. Он слушал молча. Думала, теперь будет бояться всех мужчин, но с ним было иначе. Спокойно. Тихо. Он не давил, не требовал, просто был рядом.
Через десять дней она уже ходила правда, прихрамывая. Иван ушёл в лес, а она решила приготовить ужин хоть как-то отблагодарить.
Когда он вернулся, увидел её у печи.
Говорил же отдыхай, нахмурился, отряхивая снег.
Прости… Хотела помочь. А то чувствую себя дармоедкой.
Он смягчился.
Ладно. Помогай, раз хочешь. Чем займёмся?
За разговором он впервые открылся: два года назад потерял невесту в аварии. Каждый год приезжал сюда побыть с болью наедине.
Мне жаль, тихо сказала Алёна. Но жизнь идёт. Она бы хотела, чтобы ты был счастлив. Да, после мужа я могла бы бояться всех. Но ты не он. Нельзя вечно прятаться от мира. Надо идти вперёд.
Иван кивнул, и вместе они сварили картошку, открыли бутылку «Каберне». За ужином Алёна спросила: откуда здесь еда? Дороги заметает, выбраться трудно.
Раз в две недели привозит мой помощник, ответил Иван. Как раз завтра приедет. И ты поедешь с ним в город.
Сердце сжалось. Домой. Где ждёт прошлое заявления, суды, развод. Мысль о Викторе леденила душу. Но рядом с Иваном было безопасно, будто его одна тень отгоняла весь ужас. Однако бегство не выход. Надо закончить начатое.
Не бойся, тихо сказал он, беря её за руку. Всё получится. А этот гад тебя больше не тронет.
Алёна улыбнулась сквозь тре
Сбежав из глухой деревни от мужа, угодила в медвежий капкан и, теряя сознание, подумала — всё, конец…